Новая колония для бывших сотрудников. Необычные зоны для необычных людей. Ольга Романова о том, как бывшие силовики отбывают наказание. В России тюрьмы для полицейских не пустуют

«Красной уткой» в народе называют Нижнетагильскую исправительную колонию №13. Считается, что слово «утка» закрепилось за названием учреждения как синоним сплетни, доноса, по которым попадали туда «враги народа», ведь работать колония начала в 1957 году в системе НКВД. А «красной» зоной считают ту, где установлен полный контроль администрации, и жизнь идет по уставу, а не по понятиям.

Образцовый порядок, строгая дисциплина

Колония №13 – образцовое учреждение. Большая часть контингента – бывшие сотрудники правоохранительных органов и военные: следователи, участковые, дпсники. Здесь нет чинов – на соседних нарах могут оказаться рядовой и генерал. Все они отбывают наказание за особо тяжкие преступления: убийство, грабеж, взятки. Учреждение рассчитано на содержание около двух тысяч человек.
Здесь строгий распорядок дня: подъем, зарядка, ежедневный досмотр, работа, личное время, питание, отбой. Перекличка отличается от того, что можно увидеть в обычной колонии: проверяющий зачитывает фамилию, а осужденный не говорит «Я», а называет свое имя и отчество.
Воровские законы в «Красной утке» не работают благодаря усилиям администрации и высокому по сравнению с другими колониями интеллектуальному уровню сидельцев. Большинство из них имеет высшее образование, а некоторые и не одно.

Условия жизни

Вновь прибывших сначала на две недели помещают в карантин. Он проходит в специальном здании. Отдельно содержатся осужденные впервые и рецидивисты. За время карантина проводится медицинский осмотр, предоставляется консультация психолога. Из здания заключенные не выходят.
Дальше первоходов переводят в отряд обычного содержания. Здесь они живут в казарменных помещениях, могут пользоваться библиотекой, смотреть телевизор в комнате воспитательной работы, играть в настольные игры. Им полагаются по четыре посылки и свидания в год. Встречи с близкими могут быть краткосрочными (через стекло, по телефону) и длительными, до трех суток, когда заключенные живут в отдельном, специально предназначенном для этого корпусе вместе с родными.
За хорошее поведение и работу можно попасть в отряд с облегченными условиями содержания. Здесь нет двухэтажных кроватей, комнаты рассчитаны на 4 человека и больше похожи на номер в скромной гостинице, только на мебели -таблички с именами заключенных. К услугам сидельцев есть бильярд и оранжерея, где живут попугайчики и черепашки. Количество свиданий с родными возрастает до шести раз в год.
За плохое поведение отправляют в отряд строгого содержания, туда же попадают те, кто пытался сбежать, и вновь прибывшие рецидивисты после карантина. Для их содержания отведена специальная территория, за пределы которой им не положено выходить. Свиданий и посылок здесь меньше, чем в обычном отряде.
Все обитатели учреждения питаются в общей столовой, где готовят заключенные.

Чем занимаются заключенные

В колонии есть средняя школа, которую в обязательном порядке должны закончить те, кто не сделал этого на воле и кому еще не исполнилось 35 лет. Кто перешагнул этот рубеж, может учиться добровольно.
В действующем на территории ПТУ можно получить рабочую специальность: швейного мастера, автослесаря, токаря, крановщика, электромонтера или электросварщика. Это дает дополнительные возможности для адаптации после освобождения, ведь в органы после отсидки уже не получится вернуться.
Трудятся заключенные в основном в швейном цеху. Они шьют рабочую одежду и получают небольшую зарплату, которую могут потратить в магазинчике колонии. Есть и кузнечный цех, где делают декоративные решетки, ограды и кроватные сетки. На токарных станках производят детали для вагоноремонтного завода. Еще зэки получают гранулы из полиэтилена и измельчают резину. Те, кто не работают в цехах, занимаются благоустройством территории.

Знаменитые заключенные

В ИК №13 «мотали срок» достаточно известные личности, среди которых зять Генсека Л. Брежнева Ю. Чурбанов, заметки которого были опубликованы в итальянской газете, а потом перепечатаны в российской прессе под названием «Зять Брежнева Чурбанов – в зоне «Красных петухов»», из-за чего чуть в колонии было не случился бунт. Администрации удалось разрешить дело, пригласив корреспондента и получив извинения за некрасивый заголовок.
В числе заключенных побывали и бывший мэр г. Сочи Вячеслав Воронков, и заместитель министра Молдавской ССР Вышку, бывший глава МЧС Свердловской области Василий Лахтюк, олигарх Павел Федулев, начальник Департамента контрольного управления при президенте РФ Андрей Воронин, бывший сотрудник ФСБ, а ныне адвокат Михаил Трепашкин, экс-руководитель Свердловской регистрационной палаты Виктор Шалдин, осужденный за кражу редких книг из библиотеки Санкт-Петербурга, адвокат Дмитрий Якубовский.
В целом условия содержания в «Красной утке» весьма неплохие, в шутку ее иногда называют «санаторием МВД». Морозный таежный воздух и отсутствие соблазнов дают возможность многое переосмыслить в жизни.

Некоторым людям доводилось слышать про «красные зоны» в России, но немногие до конца понимают, что это за учреждения и чем отличаются от обычных колоний. На территории страны существует около 10 исправительных колоний разного режима для так называемых «бывших сотрудников». В этот перечень входят осужденные, работавшие ранее полицейскими, прокурорами, судьями, сотрудниками УФСИН. Одна из таких зон находится в городе Нижнем Тагиле Свердловской области. Учреждение квалифицируется как колония общего режима.

Структура ФСИН

Федеральная служба исполнения наказаний - довольно молодая структура, которая была создана лишь в 2004-2005 годах. Ранее ведомство относилось к МВД, а в советское время охрану режимных объектов несли даже солдаты-срочники. Сегодня УФСИН России находится под контролем Министерства юстиции РФ и выполняет функции по исполнению уголовного наказания по отношению к осужденным. ФСИНу подконтрольны все исправительные учреждения страны: колонии, СИЗО, зоны и другие материально-технические организации и учреждения.

Вот уже несколько десятков лет в России продолжают практиковать пенитенциарную систему наказаний, то есть в нашей стране осуществляется не только охрана заключенных в период ограничения их свободы от общества, но и проводятся работы по их исправлению и возвращению в ряды общества. В последние годы эта тенденция только усиливается. Руководство колоний старается создавать благоприятные условия для жизни и исправления: организуют места работы, досуга и обучения. Более того, для осужденных проводят психологические тренинги, обучают различным профессиям, приобщают к православию. На территории колонии есть возможность получать высшее образование дистанционно. Насколько эти условия выполняются и так ли они необходимы - отдельный вопрос.

Принципы разделения заключенных

Согласно законодательству, Конституции РФ, а также международным правам, существует строгое разделение осужденных по основным категориям:

• по полу - мужские и женские колонии (учреждения для беременных и матерей с детьми до 3-х лет);
• по возрасту - взрослые и подростковые колонии;
• по режиму, прописанному в приговоре - строгий, общий, колония-поселение, домашний арест, ограничение свободы, особые условия содержания, отсрочка по различным обстоятельствам;
• по принадлежности осужденного к правоохранительным органам.

Одним из важнейших критериев также является количество судимостей: осужденные, впервые совершившие убийства, а также те, кто является дважды судимым или рецидивистом. Распределение происходит еще в следственном изоляторе. Если на осужденного нет информации о судимости, делается запрос в информационный центр. В этом случае ошибка в распределении может грозить ответственному сотруднику серьезными проблемами.

Разделение по режимам

• от 14 до 18 лет; по достижении предельного возраста человека переводят во «взрослую» тюрьму;
• колонии строгого режима для первоходов;
• колонии строгого режима для второходов;
• колонии общего режима для первоходов;
• колонии общего режима для второходов;
• колонии для БСМ (бывших сотрудников милиции) общего или строго режима;
• колонии особого режима;
• тюрьмы;
• СИЗО.

Режим исправительной колонии, прописанный в приговоре, еще не говорит о том, что человек отправится в любое учреждение с подходящим режимом. Предварительно сотрудники делают запросы, выясняют, отбывал ли он раньше наказание и не является ли бывшим сотрудником. Для женщин существуют только колонии общего режима.

Необходимость такого четкого разделения обусловлена интересами самих заключенных. Впервые совершившие преступления не должны находиться вблизи от рецидивистов, равно как и подростки должны быть ограждены от влияния взрослых с криминальным прошлым. То же самое и с «красными» зонами: бывшие сотрудники могут подвергаться опасности в закрытом помещении с преступниками, с которыми, возможно, имели раньше дело.

История Нижнетагильской колонии

В Свердловской области функционируют 4 мужских и одна а также следственный изолятор. ФКУ ИК 13 Нижний Тагил расположено непосредственно в городе, что намного облегчает вопрос проезда для родственников заключенных. Лимит учреждения - 1912 человек. На сегодняшний день здесь находятся около 1700 осужденных, в основном это бывшие сотрудники силовых ведомств.

Все помнят громкие дела высокопоставленных чиновников или госслужащих, попавшихся на миллионных неправомерных сделках. Несколько лет назад даже начальник самого УФСИН Александр Реймер был обвинен в присвоение крупных средств и приговорен к 8 годам колонии. Время от времени в средствах массовой информации появляются заметки о взятии под стражу как рядовых полицейских, так и крупных начальников. Судя по всем этим заголовкам, "красные зоны" России еще долго будут востребованы. Тем не менее все же хочется надеяться на лучшее.

На личный прием обратился осужденный И. Он имеет 16 поощрений. Издешев рассказал, что работал фермером, за прекращение дела с него потребовали 1,5 млн. руб. Бывший начальник СУ Астраханской области при фальсификации дела в отношении И. хвастался, что посадил полковника С., а фермера он тем более посадит. Комитет за гражданские права занимается данным делом.

На личный прием был вызван сужденный к 11 годам лишения свободы А., который сообщил о том, что страдает диабетом, однако консультацию эндокринолога долгое время не получал. Он попросил помочь обжаловать одно из вынесенных по его заявлению постановлений, которое обещал выслать в ближайшее время.

Прибывший на прием С. пояснил, что является бывшим начальником отдела безопасности ИК-13 по Саратовской области, осужден за причастность к преступления в отношении осужденного С., который скончался в результате избиений. Избиения проводились в течение 3 суток. Согласно данным экспертизе последние травмы С. были нанесены за полтора часа до его смерти. Истинный виновник смертельных травм - инспектор, закрепленный за ШИЗО, который ушел от ответственности. Сам С. признает нанес 2 удара 25 апреля 2012 года резиновой палкой по ногам ниже ягодиц. Система видеонаблюдения в ШИЗО, где происходили избиения, в эти дни была неисправна работала без режима записи. С. пояснил, что С. был бывшим завхозом отряда и карантина, но после смены руководства ИК отношения с новым руководством у него не сложились и он был водворен в ШИЗО. По мнению С., само применение РП было законным, однако после применения РП документов об этом составлено не было, в чем С. признает себя виновным. С. просил о проведении ему полиграфа, однако в этом ему было отказано.

Ж. осужден к 15 годам лишения свободы. По делу не учтены смягчающие вину обстоятельства - потерпевшие, находясь в состоянии опьянения, сами пристали к Ж., который шел к себе домой. Не учтено в качестве смягчающего вину обстоятельства и то, что он оказал помощь следствию. Доводы Ж. будут изучены Комитетом за гражданские права.

Ч. сообщил о том, что суд присяжных Саратовского облсуда вынес вердикт, в котором исключил фактические обстоятельства - сговор, а также совместность и согласованность действий Ч. с другими соучастниками (ответ на 20-й вопрос вердикта). Однако суд эту позицию присяжных не учел и назначил наказание без учета, как установленных фактов, так и вердикта о снисхождении. Доводы Ч. будут изучены Комитетом за гражданские права.

А. на личном приеме сообщил о том, что его осудили незаконным составом суда, так как судья С. ранее судил обвиняемого по тому же преступлению, что и А., А.. Кроме того постановлением СУ по ЧР Л. была установлена невиновность А.. Это постановление до сих пор не отменено. Доводы А. будут изучены Комитетом за гражданские права.

На прием обратился П., который просит изучить доводы по его делу. Доводы П. будут изучены Комитетом за гражданские права.

Ж. направил документы в Комитет за гражданские права 11.01.16; осужден по ч. 3 ст. 111 УК РФ. Получил в колонии 7 поощрений. Доводы Ж. будут изучены Комитетом за гражданские права.

Был посещен отряде № 4, в котором отбывает наказание более 100 человек, находящихся в обычных условиях отбытия наказания; в отряде имеются 8 раковин, 2 душа, комната приема пищи, установлен 1 телеприемник.

В столовой колонии готовится 2 вида первых и вторых блюд, установлены механические и электрические весы. В столовой имеются 120 посадочных мест, питание осуществляется в 8 смен, при этом на обед дается по 15 минут. На вешалке столовой - 82 крючка. Установлено 5 раковин.

В отряде № 3 (облегченные условия) на 86 человек приходится 3 туалетные кабинки. осужденные проживают в комнатах на 4 - 12 человек каждая, термометр для контроля комнатной температуры находится только в 1 жилом помещении. Крыша в отряде протекает, хотя ремонт проводился в августе 2015 года.

Туалет на 2 отряда находится в отдельном отапливаемом здании. Имеется 10 туалетных кабинок. Приватность туалетных кабинок обеспечена. В холе туалета, где установлено 2 раковины, из которых работает одна, холодно, доводчика двери нет, в двери щели. В туалете стоит неприятный запах. Свет в холле отсутствует.

В карантине отсутствует градусник, о порядке получения свидания с лицами, не являющихся родственниками, получения телефонных переговоров осужденные в карантине не знают.

Со слов начальника мед части учреждения в колонии ВИЧ-инфицированных насчитывается 21 человек, ВААРТ получает 8 человек, 1 человек от ВААРТ отказался. В медчасти работают терапевт, хирург, рентгенолог, психиатр. С 1 января 2014 года стационар в медчасти закрыт на основании приказа ФСИН России. По болезни был освобожден 1 осужденный, 3 осужденным в освобождении по болезни отказали.

По итогам посещения рекомендуется:
1) Восстановить практику предоставления отпусков, в т.ч. предоставив отпуск Издешеву Г.Р.
2) Установить в отрядах с обычными условиями отбытия наказания не менее 3 телеприемников.
3) Произвести ремонт крыши в отряде № 3 (облегченные условия отбытия наказания).
4) Устранить недостатки, выявленные в здании туалета.
5) В столовой увеличить количество раковин и крючков, уменьшить количество смен, увеличить время приема обеда хотя бы до 20 минут.
6) Организовать консультацию эндокринолога Абдулгалимову Магомеду Махмудовичу.
7) Оказать содействие в проведении психо-физиологической экспертизы Серову К.С.
8) Оказать Панину С.В. помощь в получении ортопедической обуви.
9) Улучшить уборку льда перед входом в ИК и на самой территории ИК.
10) Направить на консультацию к психиатру Папина Василия Александровича.
11) Восстановить в мед части палаты со стационарными койками.
12) Установить причину острого инфаркта, повлекшего смерть осужденного в 2015.

«Красной уткой» в народе называют Нижнетагильскую исправительную колонию №13. Считается, что слово «утка» закрепилось за названием учреждения как синоним сплетни, доноса, по которым попадали туда «враги народа», ведь работать колония начала в 1957 году в системе НКВД. А «красной» зоной считают ту, где установлен полный контроль администрации, и жизнь идет по уставу, а не по понятиям.

Образцовый порядок, строгая дисциплина

Колония №13 – образцовое учреждение. Большая часть контингента – бывшие сотрудники правоохранительных органов и военные: следователи, участковые, дпсники. Здесь нет чинов – на соседних нарах могут оказаться рядовой и генерал. Все они отбывают наказание за особо тяжкие преступления: убийство, грабеж, взятки. Учреждение рассчитано на содержание около двух тысяч человек.
Здесь строгий распорядок дня: подъем, зарядка, ежедневный досмотр, работа, личное время, питание, отбой. Перекличка отличается от того, что можно увидеть в обычной колонии: проверяющий зачитывает фамилию, а осужденный не говорит «Я», а называет свое имя и отчество.
Воровские законы в «Красной утке» не работают благодаря усилиям администрации и высокому по сравнению с другими колониями интеллектуальному уровню сидельцев. Большинство из них имеет высшее образование, а некоторые и не одно.

Условия жизни

Вновь прибывших сначала на две недели помещают в карантин. Он проходит в специальном здании. Отдельно содержатся осужденные впервые и рецидивисты. За время карантина проводится медицинский осмотр, предоставляется консультация психолога. Из здания заключенные не выходят.
Дальше первоходов переводят в отряд обычного содержания. Здесь они живут в казарменных помещениях, могут пользоваться библиотекой, смотреть телевизор в комнате воспитательной работы, играть в настольные игры. Им полагаются по четыре посылки и свидания в год. Встречи с близкими могут быть краткосрочными (через стекло, по телефону) и длительными, до трех суток, когда заключенные живут в отдельном, специально предназначенном для этого корпусе вместе с родными.
За хорошее поведение и работу можно попасть в отряд с облегченными условиями содержания. Здесь нет двухэтажных кроватей, комнаты рассчитаны на 4 человека и больше похожи на номер в скромной гостинице, только на мебели -таблички с именами заключенных. К услугам сидельцев есть бильярд и оранжерея, где живут попугайчики и черепашки. Количество свиданий с родными возрастает до шести раз в год.
За плохое поведение отправляют в отряд строгого содержания, туда же попадают те, кто пытался сбежать, и вновь прибывшие рецидивисты после карантина. Для их содержания отведена специальная территория, за пределы которой им не положено выходить. Свиданий и посылок здесь меньше, чем в обычном отряде.
Все обитатели учреждения питаются в общей столовой, где готовят заключенные.

Чем занимаются заключенные

В колонии есть средняя школа, которую в обязательном порядке должны закончить те, кто не сделал этого на воле и кому еще не исполнилось 35 лет. Кто перешагнул этот рубеж, может учиться добровольно.
В действующем на территории ПТУ можно получить рабочую специальность: швейного мастера, автослесаря, токаря, крановщика, электромонтера или электросварщика. Это дает дополнительные возможности для адаптации после освобождения, ведь в органы после отсидки уже не получится вернуться.
Трудятся заключенные в основном в швейном цеху. Они шьют рабочую одежду и получают небольшую зарплату, которую могут потратить в магазинчике колонии. Есть и кузнечный цех, где делают декоративные решетки, ограды и кроватные сетки. На токарных станках производят детали для вагоноремонтного завода. Еще зэки получают гранулы из полиэтилена и измельчают резину. Те, кто не работают в цехах, занимаются благоустройством территории.

Знаменитые заключенные

В ИК №13 «мотали срок» достаточно известные личности, среди которых зять Генсека Л. Брежнева Ю. Чурбанов, заметки которого были опубликованы в итальянской газете, а потом перепечатаны в российской прессе под названием «Зять Брежнева Чурбанов – в зоне «Красных петухов»», из-за чего чуть в колонии было не случился бунт. Администрации удалось разрешить дело, пригласив корреспондента и получив извинения за некрасивый заголовок.
В числе заключенных побывали и бывший мэр г. Сочи Вячеслав Воронков, и заместитель министра Молдавской ССР Вышку, бывший глава МЧС Свердловской области Василий Лахтюк, олигарх Павел Федулев, начальник Департамента контрольного управления при президенте РФ Андрей Воронин, бывший сотрудник ФСБ, а ныне адвокат Михаил Трепашкин, экс-руководитель Свердловской регистрационной палаты Виктор Шалдин, осужденный за кражу редких книг из библиотеки Санкт-Петербурга, адвокат Дмитрий Якубовский.
В целом условия содержания в «Красной утке» весьма неплохие, в шутку ее иногда называют «санаторием МВД». Морозный таежный воздух и отсутствие соблазнов дают возможность многое переосмыслить в жизни.

После похождений майора Дениса Евсюкова, расстрелявшего из пистолета посетителей и сотрудников супермаркета “Остров”, недели не проходит без нового скандала, порочащего сотрудников правоохранительных органов. Служивых обвиняют в убийствах, изнасилованиях, разбое, избиениях, рэкете, в получении взяток, подделке доказательств, в сговоре с мафией…

После вынесения приговора все они попадают отбывать наказание в специализированные исправительные колонии “для своих”, которые в народе именуют “ментовскими зонами”.
Каково сидеть “бээсникам” — “бывшим сотрудникам”, кто многие годы носил в кармане милицейское удостоверение и казенную пушку и сам сажал преступников, узнал спецкор “МК”, побывав в ИК-3, в рязанском городке Скопине, — одной из пяти спецзон для “оборотней в погонах”.

“Светить лицом” здесь не принято

Вдоль забора с колючей проволокой цветет сирень: кремовая, палево-лиловая, светло-фиолетовая, как в ботаническом саду, разная по форме и аромату. Дорожки внутреннего дворика выложены фигурной плиткой. В бетонных чашах бьют фонтанчики. На мини-стадионе — аккуратно постриженный газон. Тренажеры куда разнообразнее тех, что стоят на спортивной площадке для работников уголовно-исполнительной системы по другую сторону “колючки”.

— Санаторий МВД, — шутит кто-то из коллег.

На территории не видно никаких выцветших на солнце транспарантов типа “Найди свою новую дорогу”, “Жизнь без труда — преступление”, которые обычно украшают “строгие” и “общие” зоны.

Оно и понятно, “ограниченный контингент” в исправительной колонии №3 содержится непростой. Все люди серьезные, “из-под погон”, бывшие милиционеры: от простых “пэпээсников”, до старших офицеров, следователи, прокуроры, судьи, таможенники, налоговики, грушники, начальники угро, опера с опытом серьезной агентурной работы.

Все они ранее охраняли порядок и занимали высокие должности, звания и посты. Теперь же они БС — “бывшие сотрудники”, зэки, одетые в черные хлопчатобумажные робы. Зона уравняла их, за исключением разве что сроков наказания и режима: общего, строгого и колонии-поселения.

— У нас можно найти практически любую статью Уголовного кодекса, — говорит начальник колонии Геннадий Баринов, поднявшийся до должности “хозяина зоны” с самых прапорских низов, пропахав с десяток лет в оперативном отделе, причем без интриг, подсиживаний и “волосатой руки” в верхах.

Сидят в “тройке” за экономические преступления, мошенничество, за “нанесение тяжких телесных повреждений”, “превышение служебных полномочий”, за убийства, изнасилования, разбойные нападения, вымогательства, получение взятки. Постояльцы из 24 регионов. Со сроками от 1,5 до 26 лет.

И если в советские времена существовала одна-единственная исправительная колония для осужденных сотрудников правоохранительных органов — в Нижнем Тагиле, теперь их пять: под Рязанью, в Иркутской и Нижегородской областях, в Печорах и в поселке Леплей в Мордовии.

На месте колонии в Скопине ранее располагался лечебно-трудовой профилакторий. “Исправляли” алкоголиков, отправляя работать на шахту №8 и завод ЖБИ. В перестроечные годы “хроников” сослали по месту прописки, а на базе ЛТП создали колонию строгого режима. В лихие 90-е служители закона стали все чаще предприимчиво, с выгодой использовать свое служебное положение. И потекли на зоны люди “из-под погон”. В сентябре 2000-го ИК-3 стала зоной для осужденных правоохранителей — “бээсников”. Ведь попав в обычную зону, пусть даже на сутки, мало кто из них имел бы шанс проснуться утром живым и здоровым... “Прикончить мента выстроилась бы очередь из зэков с заточками”, — консультировал меня в недалеком прошлом один из освободившихся зоновских долгожителей.

Среди первых постояльцев “тройки” был опытный следак, который, видя, как преступники уходили от заслуженного наказания, “от имени Российской Федерации” самолично выносил им приговор.

Отбывал наказание в ИК-3 и один из высоких чинов, по чьим учебникам учились студенты и курсанты юридических вузов. В его арсенале было также пособие “Как выжить в тюрьме”. Оказавшись за решеткой, он внес в книгу существенные поправки и дополнения.

Ныне лимит наполнения “тройки” 1200 человек. На строгом, общем режиме и колонии-поселении содержится аккурат 1200 постояльцев, свободных мест, как говорится, нет.

Я писала о многих колониях и не раз наблюдала, как зэки при встрече с журналистами по команде поворачивались к нам черными спинами и замирали по стойке “смирно”. Таковы были правила.

Здесь же постояльцы с бирками на нагрудных карманах, где указана фамилия, инициалы, номер отряда, даже не опускают глаз. А взгляд у бывших служивых, брр, броню прожжет.

Ни одного хилого, сломленного, махнувшего на себя сидельца я не встретила. Все крепкие, накачанные, в начищенных ботинках, многие в ушитых по спортивным фигурам робах.

Здесь не сидят вдоль забора на корточках, не сверкают фиксами, не режутся “в козла”, не чифирят по-черному. Ложки здесь не называют веслами, а тарелки — шленками. Здесь нет смотрящих и блатных. Неписаные тюремные законы-понятия в режимной зоне не прижились.

Когда навожу фотокамеру на осужденных, играющих в беседке в домино, все дружно отворачиваются. “Светить лицом” в “тройке” не принято. Дети и родственники многих здешних сидельцев уверены, что их отцы и близкие находятся в дальней командировке, “на спецзадании”.

“Загрузить администрацию по полной!”

Солнце отбрасывает тень от сторожевой вышки. С заднего двора доносится злобная перебранка собак. Сквозь витки колючей проволоки просвечивает купол храма святителя Николая Чудотворца. Наваждение исчезает. Понимаем: мы на зоне.

Читаем выбитый на щите распорядок дня, сродни армейскому: подъем в 6 утра, физзарядка, заправка коек, завтрак, развод на работу, рабочее время, обед, вечерняя поверка, ужин, 19.20—19.55 — воспитательные и культурно-массовые мероприятия, на личное время — еще час, в 10 вечера — отбой.

— Никаких льгот, специальных удобств и пайков для наших осужденных не предусмотрено, все регламентировано законом, — говорит полковник внутренней службы Геннадий Баринов.

Заходим в столовую, на удивление, не чувствуем запаха гнили и хлорки, который обычно не выветривается из пищеблоков колоний.

Читаем меню. На завтрак зэкам предлагается: вермишель молочная, хлеб, чай. На обед: щи, каша пшенная с мясом, хлеб. На ужин: картофель с мясом, хлеб, консервы рыбные, кисель.

Заходим в один из отрядов. В комнате выстроились вдоль стен двухъярусные железные кровати, на полках — книги и иконы, на резных тумбочках — горшки с цветами. Никаких “евронар” и “европараш”, а также отдельных номеров и перегородок, все дешево и сердито. Жилые бараки времен пугачевского восстания. Разве что стены выкрашены не в характерный для колоний ядовито-зеленый и коричневый цвета, а в оптимистичный персиковый цвет.

В прошлой жизни сидельцев были подчиненные и статус, они привыкли за собой следить, организованы, поэтому быстрее привыкают к жизни по режиму.
Понятно, что такому контингенту не крикнешь: “Кому не доходит через голову, постучимся в печень!” или “Кто считать не умеет, тому счетные палочки подгоним! Из резины…”

Службу в спецколонии работникам уголовно-исполнительной системы приходится нести как на пороховой бочке.

— Нас могут поднять по тревоге, если назревает драка, и в два часа ночи, и в пять утра, — говорит полковник внутренней службы Геннадий Баринов. — Одно время была напряженная атмосфера, когда сошлись на зоне непримиримые враги — бывшие дудаевские и масхадовские боевики, поддержавшие “газават” с бывшими омоновцами.

— Наши осужденные умны, изворотливы, “себе на уме”, за плечами почти у каждого высшее образование, а то и не одно, — продолжает Геннадий Баринов. — В глаза будут улыбаться, а что творится на душе — потемки. Простые зэки более искренние. Наши же по любому поводу строчат жалобы прокурору. Думают, надо администрацию загрузить по полной программе, пусть отписывается и нас побаивается.

— Вот ты защищен? — спрашивает начальник колонии у своего зама по воспитательной работе Виталия Иванова.

— Нет, — с готовностью отвечает тот.

— А за каждым нашим осужденным стоят родственники, прокуроры, адвокаты… Вы не представляете, сколько правозащитников здесь перебывало!

Даже за “колючкой” многие из постояльцев “тройки” продолжают подсознательно считать себя ближе к администрации колонии, чем ко многим из товарищей по заключению.

“Оперу работы в белых перчатках не сделать”

— Мы все-таки из одного окопа, — говорит 39-летний Хасан Вашаев, работавший старшим инструктором по боевой физподготовке чеченского ОМОНа. — Такое ощущение, что в нашей колонии собрана вся элита России, лучшие мозги. И опера, и адвокаты, и прокуроры — все порядочные и воспитанные люди. Все “подвешены в законах, в сыске”. Бывает, что пропадает какая-то вещь в отряде, так наши умельцы до того тщательно расследование проведут, моментально вычислят, кто украл, в какое время, при каких обстоятельствах. Появление “крысы” у нас большая редкость. Вот у меня четыре года дорогие часы лежат на тумбочке, никто их не трогает.

Хасан осужден по трем статьям: за похищение гражданина Израиля с целью получения выкупа, превышение служебных полномочий и сопротивление при задержании.

— Мое уголовное дело смотрел бывший заместитель прокурора Краснодарского края, у него 29 лет стажа, так он был в шоке: как могли меня посадить, когда не было даже заявления от потерпевшего?

Хасан говорит, что дело на него “состряпали”, 14 лет дали потому, что не признал вину. Послушаешь — в ИК-3 все сплошь жертвы “судебных ошибок”, “подстав”, “заказов”.

Бывший полковник, оперативник уголовного розыска 56-летний Андрей Аржаной, за плечами которого академия МВД, тоже считает, что дело против него сфабриковали.

— Тормознули фуру, которая подрезала нашу машину, тут же налетели сотрудники ФСБ. Фура была в разработке. Нам вменили, что мошенническим путем мы пытались завладеть контрабандным грузом, находящимся в машине. По совокупности с “превышением должностных полномочий” дали срок 6 лет. Оперу работы в белых перчатках не сделать, он всегда ходит на грани — шаг вправо, шаг влево... и ты уже “оборотень”!

— По статьям 285, 286 за “превышение служебных полномочий” можно посадить на раз, — соглашается начальник колонии Геннадий Баринов.

Радислав Демченко на воле работал в ГАИ Московской области.

В Балашихе пьяная компания, выезжая из кафе, совершила столкновение с его машиной.

— Вдобавок ко всему меня решили избить, я был вынужден применить травматический пистолет, — рассказывает Радислав. — Через три часа один из нападавших умер, я ему попал по касательной в голову. Получил 7 лет строгого режима.

Еще в “тройке” уверены, что бывшие сотрудники милиции получают за то же преступление, что совершают гражданские, гораздо больший срок.

— Я был сотрудником милиции, у меня было два так называемых подельника, — говорит Хасан Вашаев. — Мне дали 14 лет, они получили по 8 и по 9. Мне сказали: “За национальность 5 лет имеешь”. Вот такая привилегия.

После полутора лет в Бутырке с 22 кроватями на 60 человек, сна в три смены ИК-3 показалась Хасану раем. Удивило, что в “ментовской” зоне сидят осужденные за изнасилования, в том числе малолетних детей.

— Один такой мой земляк, я его не признаю, руки никогда не подам. А еще у нас есть “фашисты”, у кого полно наколок со свастикой. Как люди с нацистским мировоззрением могли работать в милиции? Что и кого они защищали?

— У вас с ними стычек не было в колонии?

— Они к чеченцам хорошо относятся, мотивируют это тем, что Гитлер к ним претензий не имел. У императора Николая II, оказывается, охрана была из чеченцев, они на Коране поклялись защищать его до конца и слово свое сдержали, все погибли, отстреливаясь от большевиков. “Фашисты” со мной здороваются, говорят: “Хайль Гитлер”, — я им в ответ: “Гитлер капут!”

“Швейка” уравняла все уставные отношения

Тюремный мир тесен. Обитатели ИК-3 встречают на зоне немало коллег и знакомых.

— Приехал — увидел, здесь “квартируют” ребята из нашего подразделения, — говорит Радислав Демченко. — На воле десять лет не могли собраться с сокурсниками, а в “тройке” встретились.

Хасан Вашаев также свиделся в ИК-3 со своим бывшим сослуживцем, получившим 8 лет за разбой.

— Отмечают на зоне День милиции, День работника прокуратуры?

— Я сам удивляюсь: казалось, человека предали, сдали свои же, кто стал неугоден начальству, а ребята службу все равно вспоминают с удовольствием. Милиционер, оперативник — это же не профессия, а образ жизни. О профессиональных праздниках вспоминают и за “колючкой”.

— И злятся, и поздравляют друг друга, — говорит Геннадий Баринов. — Бывает, приходят, спрашивают: “Почему меня по приговору лишили наград? Я же их получил в районе боевых действий — в Чечне и Ингушетии”. Что я мог ответить и тем осужденным, которые задавали вопросы: “Боевиков и военнослужащих федеральных сил амнистируют. А почему нас не освобождают?..”

Дни в колонии тягучие, как местный кисель. Каждое утро начинается “день сурка”: события прокручиваются по одному сценарию… Срок отстукивает в унылой промзоне пронумерованная швейная машинка. “Отрицаловкой” здесь и не пахнет, осужденные сами просятся на работу. При этом и в отрядах, и на производстве сидельцы поддерживают порядок собственными силами.

В ИК-3 бывшие опера, спецназовцы, прокурорские, особисты в столярке сколачивают беседки, делают тротуарную плитку и шьют спецодежду. За бывшим сержантом — затылок в затылок — сидит бывший полковник, один пришивает к куртке карманы, другой — втачивает в пройму рукава. “Швейка” уравняла все уставные отношения. Но делать монотонную работу не всем под силу.

— Я, как боевой офицер, умею нажимать на курок, он только в одну сторону стреляет. А швейная машинка туда-сюда, у меня нервы не выдерживали, — говорит Хасан Вашаев. — Пошел на прием к директору промзоны, объяснил ситуацию, меня посадили на оверлок, там строчить нужно только в одну сторону. Полегчало. 1,5 года проработал — и меня перевели в медицинскую часть, теперь совмещаю должности завхоза и санитара. Помогаю переносить больных. Здоровье есть, дух есть, страх потерял в Чечне.

“Я здесь прозрел”

На зоне, как на подводной лодке, спрятаться негде. Недостаток пространства в тюрьме возмещается избытком времени. Здесь я не услышала обычную зэковскую присказку: “У нас — как на Марсе. Следы есть, а жизни никакой”. Почти все постояльцы ИК-3 занимаются самообразованием и спортом.

— Рукопашным боем в колонии заниматься нельзя, мы упор делаем на культуризм, бегаем по утрам по 7 километров, — говорит Хасан.

Бывший старший оперуполномоченный уголовного розыска 35-летний Владимир Бадунов нашел утешение в вере.

— У меня срок — 12 лет строгого режима, в колонии пятый год. Осужден за то, что своему негласному агенту, не имея на то разрешения, выдал наркотики. Потом мне еще многое что приписали. Слава богу, что все это произошло. Я здесь прозрел, стал старостой православной общины, ставлю свечи за здравие друзей и врагов моих. На исповедь у нас собирается по 35 человек. Здесь же, в храме святителя Николая Чудотворца, я в 2007 году венчался со своей женой Еленой. Господь Бог даровал нам сына Ивана.

Самых примерных, передовиков производства, психологически изученных, могут из колонии отпустить в отпуск домой. Таких счастливчиков — по 30 человек в год.

— Мне тоже еще бывший начальник зоны Головин предлагал: “Поедешь в отпуск?”, — рассказывает Хасан Вашаев. — Я ему честно сказал: “Я два раза из армии в отпуск домой приезжал, ехать обратно не хотел. Мне еще 12 лет сидеть. Если сейчас поеду на родину, “за колючку” больше не вернусь!”

Хасана ждет дома жена Зема и три дочери: Зама, что означает “время”, Зарина — “восход солнца”, Икамат — “призыв к молитве”. Самой младшей только исполнилось шесть месяцев. Она была зачата в одной из комнат, предназначенных для длительных свиданий.

Недавно у бывшего омоновца Вашаева был день рождения. Друзья — сплошь полковники — скинулись и подарили имениннику игрушечный джип “Мерседес-Гелендваген”, которым можно управлять с помощью пульта дистанционного управления.

— Вперед-назад ездит, повороты делает, — радуется как ребенок сиделец. — Потом с тортом и двумя бутылками кваса посидели с ребятами, отметили по-хорошему.

Для праздничных, безалкогольных застолий на территории колонии есть небольшое кафе. Барменом при нем состоит бывший юрист первого класса Павел Бабьяк, осужденный за убийство по статье 105. Здесь же можно посмотреть на видеоплеере любимый фильм. Неизменно популярностью пользуются старые комедии, фантастика, а вот детективы сидельцы, снятые, по их мнению, сплошь дилетантами, не жалуют. Для каждого из них судьба написала свой детективный сюжет.

Радостей в колонии немного. Одна из них — отовариться в местном магазине. Ассортимент и цены продуктового ларька за колючей проволокой мало чем уступают столичным супермаркетам.

— Заказываем разрешенные продукты по заявкам осужденных, — говорит бывший оперуполномоченный Николай, осужденный за “покушение на убийство” и единственный, кто признался в совершении преступления. — Большим спросом пользуется чай, кофе, тушенка и сладкое: печенье, пряники, конфеты, мороженое.
На полках я не приметила дешевых сигарет типа “Примы”, “Явы”, “Ту-134”, сплошь — Parliament, Marlboro, Winston.

Бухгалтерия ведется на компьютере, сумма покупки списывается с лицевого счета сидельца.

— У наших осужденных не потеряны социальные связи, — говорит начальник колонии Геннадий Баринов. — У многих есть родственники в погонах, почти всех навещают матери и жены. Этим же объясняется и очень скромный процент рецидива. Второй раз к нам возвращаются редко.

50% сидельцев освобождается из колонии условно-досрочно, 50% — по окончании срока. Чтобы выйти из зоны досрочно, необходимо на выездной сессии суда признать свою вину. И чем ближе УДО — тем меньше “отказников” и больше раскаявшихся.

Многие после освобождения хотели бы вернуться работать в “органы”. Но путь им туда заказан, поэтому оседают бывшие обитатели скопинской колонии в основном в различных юридических конторах.

Хасан Вашаев уверяет, что его ждут не дождутся в отряде особого назначения: “У нас в Чечне — судимый, не судимый — не имеет никакого значения. У нас главный враг — ваххабизм, его надо истребить в корне”.

— Я помню подполковника из Ростова, после освобождения он добился реабилитации, вышел на прежнюю работу, надел погоны, а через неделю ушел, — подводит итог начальник колонии Геннадий Баринов. — Для него это был вопрос чести. Служить в системе, которая “сдала его”, он не хотел. Слишком велико было разочарование.