Народы полинезии этнология. Что такое Полинезия? Источники. Отрывок, характеризующий Полинезийцы

Различные взгляды, высказывавшиеся по вопросу о происхождении островитян Полинезии, можно свести к трем основным: к теории автохтонности, точнее, аборигенности океанийцев; к теории американского их происхождения; к теории азиатского (западного) происхождения.

Теория автохтонности полинезийцев, т. е. взгляд на них, как на исконных обитателей этой части света, в настоящее время всеми оставлена, но в свое время многие ее придерживались.

Еще первые побывавшие в Океании европейские путешественники, начиная с испанца Кироса, высказывали предположение, что острова Тихого океана - это остатки большого материка, затонувшего в результате геологической катастрофы. Из путешественников XVIII в. такого же взгляда держались Кук, оба Форстера, Дальримпль, Ванкувер. Более подробно теорию затонувшего материка изложил известный французский мореплаватель Дюмон-Дюрвиль. Он считал, что острова Океании представляют собою остатки огромного континента, когда-то соединявшего Азию с Америкой. Оставляя, конечно, в стороне коралловые острова, он рассматривал вулканические острова как вершины тех гор, которые некогда тянулись по этому древнему потонувшему континенту. Последний, по мнению Дюмон-Дюрвиля, был населен многочисленным и сравнительно культурным народом. Деградировавшими остатками его будто бы и являютея современные полинезийцы и меланезийцы. Как на одно из доказательств своей теории Дюмон-Дюрвиль ссылался на распространенный среди населения Океании миф о потопе, полагая, что этот миф - отголосок действительно имевшей место катастрофы.

Были и в более позднее время защитники теории потонувшего материка «Пацифиды», якобы находившегося некогда на месте нынешней Океании: к числу их принадлежали такие ученые, как русский биолог М. А. Мензбир 1 . Некоторые предположения в этом направлении были высказаны в советской географической науке и позже 2 . Но вопрос о «Паци- фиде» - вопрос чисто геологический-не имеет прямого отношения к про^ блеме происхождения народов Океании; если «Пацифида» и существовала, то в такие отдаленные геологические времена, когда на земле еще не было человека. Правда, отдельные этнографы, как Макмиллан Браун, пытались в недавнее время оживить гипотезу Дюмон-Дюрвиля о полинезийцах как остатке погибшей тихоокеанской цивилизации, но убедительных аргументов в пользу этой гипотезы не привели.

Были попытки обосновать автохтонность полинезийцев и без обращения к теории геологических катастроф. Оригинальную точку зрения выдвинул еще в 80-х года^ XIX в. француз Лессон. Он был участником экспедиции Дюмон-Дюрши ля, а потом долгое время жил и работал на островах Океании в качестве врача. В своем объемистом четырехтомном сочинении «Полинезийцы, их происхождение, их миграции, их язык» 3 Лессон пытается на основании, в первую очередь, местных преданий, определить направления, по которым шло заселение островов Океании. Он приходит к выводу, что общее направление колонизации шло с юго-запада на северо- восток и исходной точкой его была Новая Зеландия, точнее - ее Южный остров. Именно к этому острову относится, по мнению Лессона, название легендарной страны «Гаваики», прародины полинезийцев. Это слово он объясняет так: « ha (от, на) + wa (страна) + hiki (кормилица, носительница), следовательно - «страна-кормилица, родина». Откуда же туда, на Южный остров Новой Зеландии, попал человек? С точки зрения Лессона, человек развился там самостоятельно. Новая Зеландия, по мнению автора, вполне обладает условиями, способствовавшими процессу очеловечения. Оттуда предки «маорийцев» расселялись не только по островам Полинезии, но и попали в другие части света - в Юго-Восточную Азию, Африку, Америку. В частности, малайцев и другие народы Индонезии Лессон считает потомками тех же полинезийцев.Лессон пытается даже определить время этих переселений, относя начало эмиграции из Новой Зеландии ко времени, примерно, за четыре тысячи лет до наших дней.

Теория Лессона отличается больше остроумием и оригинальностью, чем убедительностью. В основе ее лежит точка зрения полигенизма, т. е. теория происхождения разных человеческих рас от различных предков, в настоящее время никем, кроме закоренелых расистов, не разделяемая.

Отчасти родственную концепцию изложил в 1930-1933 гг. Тэйбер. Оставляя в стороне вопрос о колыбели человечества, этот исследователь пытался доказать, что было три волны великих цивилизаций, охвативших в своем распространении весь мир. Древнейшая из них - неолитическая цивилизация, вторая - великие империи Китая, Индии, Месопотамии и Египта, третья и последняя - современная европейская цивилизация. По мнению Тэйбера, неолитическую цивилизацию могли создать только морские народы, родиной ее была Океания. Автор указывает на многочисленные факты родства языков и культуры между народами Океании, с одной стороны, Америки, Африки, Азии- с другой. Даже свайные постройки Европы созданы, по мнению Тэйбера, теми же смелыми мореплавателями, переселенцами из Океании 1 .

Теория Тэйбера интересна как попытка включить народы Океании в рамки всемирной истории и придать им не пассивную, а активную роль в этой истории. Но автор заходит слишком далеко, придерживаясь точки зрения самого необузданного миграционизма, за которым следовать невозможно.

Итак, все делавшиеся до сих пор попытки - доказать местное происхождение народов Океании и их культуры оказываются, при всей их оригинальности, по меньшей мере мало обоснованными.

Что касается теории американского происхождения океанийцев (в частности, полинезийцев), то она имела и имеет мало сторонников. Наиболее известен из них Эллис, миссионер-этнограф, который, впрочем, не отличался последовательностью взглядов. Он допускал связь народов Полинезии с древнейшими индусами, даже евреями. Но в общем он склонялся к теории заселения Океании с востока. Движению с востока благоприятствовали, по мнению Эллиса, господствующие пассатные течения и ветры, тогда как плыть против них с запада, как ему кажется, было очень трудно. Эллис ссылался также на сходство в языках, обычаях, материальной культуре народов Океании и Америки. Но хотя все исследователи признают, что историческая связь между Океанией и Америкой существовала и что между народами этих стран было культурное общение, однако почти единодушное мнение ученых сводится к тому, что направление этого общения было, вопреки мнению Эллиса, не с востока на запад, а с запада на восток. Смелые полинезийские мореплаватели могли достигнуть и, очевидно, достигали берегов Америки и возвращались назад. Но обитатели Америки едва ли были когда-либо способны на такие отдаленные плавания.

В последние годы, правда, норвежец Тор Хейердаль вновь выдвинул теорию заселения Полинезии из Америки: первая волна заселения шла, по его мнению, из Перу в V в. н. э., вторая - с северо-западного побережья Америки в XII в. В подтверждение своей теории Хейердаль совершил даже плавание с пятью спутниками на плоту от берегов Перу до островов Полинезии (1947) 1 . Но взгляды Хейердаля не встречают сочувствия среди специалистов. Возможно, однако, что начатые в 1955 г. экспедицией Хейердаля археологические исследования на острове Пасхи дадут новые материалы, освещающие проблему полинезийско-американских связей.

Подавляющее большинство старых и новых ученых, занимавшихся проблемой происхождения островитян Океании, стоит на точке зрения западного, азиатского, их происхождения. Этот взгляд высказывался еще путешественниками XVIII в.: Бугенвилем, Лаперузом и др. Участник русской экспедиции, естествоиспытатель Шамиссо первый подвел под него научную базу, указав на языковое родство полинезийцев с малайцами. Отсюда выросло понятие «малайско-полинезийская семья языков», обоснованное известным лингвистом Вильгельмом Гумбольдтом 2 и сохранившее все свое значение и поныне. Ни один исследователь, занимающийся вопросом происхождения народов Океании, не имеет права пройти мимо того важного факта, что все полинезийские языки не только между собой чрезвычайно близки, но явно родственны языкам меланезийцев, микронезийцев и народов Индонезии и даже далекого Мадагаскара. Таким образом, языковые факты в первую очередь указывают на исторические связи океанийцев, тянущие их к западу, к Юго-Восточной Азии.

В годы между двумя мировыми войнами много было сделано для археологического изучения Юго-Восточной Азии. Особенно велики заслуги венского ученого Роберта Гейне-Гельдерна. Ему удалось установить, что в неолитическую эпоху в Юго-Восточной Азии существовали три большие культуры, различавшиеся между собой особенно отчетливо по форме каменных топоров. Для одной из этих культур характерен «валиковый» топор с овальным поперечным сечением и узким обухом. Для второй культуры характерен «плечиковый» топор, в котором верхняя часть имеет сужение в виде уступа с одной или с обеих сторон для всаживания в рукоятку. Типичной формой топора третьей культуры является «четырехгранный» топор, имеющий в разрезе прямоугольник или трапецию. Каждая из этих культур имела свою область распространения, и все три обнаруживают определенные связи с современными нам культурами Океании.

Культура валикового топора считается наиболее древней. Она известна в эпоху неолита в Японии, местами в Китае, далее в восточной части Индонезии. В западной Индонезии - на Яве и Суматре - валиковый топор совершенно отсутствует. Зато он господствует по всей Меланезии и притом бытует там до наших дней. Гейне-Гельдерн полагает,

что культура валикового топора распространилась из Китая или Японии через Тайвань (Формозу) и Филиппины до Меланезии.

Культура плечикового топора считается более поздней, чем предыдущая, но имеет иную область распространения: следы ее встречаются на обширной территории - от Центральной Азии через Индокитай, восточную Индонезию и южный берег Китая, до Японии и Кореи. Гейне-Гель- дерн считает потомками ее носителей современные народы австро-азиатской семьи языков (мон-кхмер и мунда).

Наконец, культура четырехгранного топора, поздненеолитическая по своему происхождению, известна во многих провинциях Китая, от Шэньси до Юньнани, далее - на Малайском полуострове, но главная область ее распространения - это Индонезия, особенно западная. На Суматре и Яве четырехгранный топор - почти единственная известная форма. Наконец, она распространена по всей Полинезии. Носителями этой культуры Гейне-Гельдерн считает народы австронезийской, т. е. малайско-полинезийской семьи. Ее первоначальной родиной был, по его предположению, юго-западный Китай. Отсюда эта культура, вероятно, около середины II тысячелетия до н. э., продвинулась в Индокитай и Индонезию. В восточной части Индонезии, в области Целебес - Филиппины - Тайвань, образовался новый очаг культуры четырехгранного топора, наверно, смешавшийся с культурой плечикового топора. Именно оттуда эта куль- тура, уже в смешанном виде, проникла в Полинезию и распространилась за ее окраины. Вероятно, путь этого движения лежал через Микронезию.

Гейне-Гельдерн склонен приписывать огромную историческую роль распространению культуры четырехгранного топора и связанной с ним миграции австронезийских народов. По его мнению, это была этническая и культурная волна, обладавшая неслыханной силой экспансии. Распространившись в эпоху позднего неолита в Восточной Азии, эта волна заложила основы китайской культуры, создала культуры Индокитая и Индонезии и охватила огромный островной мир от Мадагаскара до Новой Зеландии и восточной Полинезии, а может быть, и вплоть до Америки.

Создатели этой культуры, в числе которых находились и предки полинезийцев, были, по мнению Гейне-Гельдерна,оседлыми земледельцами, возделывали рис и просо, из домашних животных имели свинью и рогатый скот, знали гончарство и были искусными мореплавателями, применявшими лодку с балансиром.

Результаты своих археологических исследований Гейне-Гельдерн пытался сопоставить с данными этнографии. Он пришел к выводу, что в Океании можно проследить определенные культурные круги, но только совсем не те, которые намечал там Гребнер. У него получаются, в сущности, два основных культурных круга в Океании: более ранний, меланезийский, связанный с культурой валикового топора, и более поздний, полинезийский, восходящий к культуре четырехгранного топора, частично смешанной с культурой плечикового топора.

Археологические исследования в значительной мере прояснили вопрос об исторических связях народов Океании с Юго-Восточной Азией. Исследования Гейне-Гельдерна представляют бесспорный интерес, но, конечно, не решают в целом вопроса о происхождении народов Океании.

По новейшим антропологическим данным, в сопоставлении с материалом прежних исследователей, общий тип полинезийцев представляется в следующем виде.

Полинезийцы имеют высокий рост (170-173 см), темносмуглую кожу, широковолнистые волосы. Волосы на теле растут слабо, борода - средне. Лицо крупных размеров, слегка прогнатное, со средне выступающим, довольно широким носом. Головной указатель варьирует от долихокефалии до отчетливо выраженной брахикефалии. Древние черепа из Полинезии характеризовались долихокефалией, поэтому вполне вероятно, что эта особенность была свойственна исходному полинезийскому типу.

Наиболее полно суммарный тип полинезийцев представлен на восточных островах - Маркизских и Туамоту, где преобладают типичные высокорослость, мезокефалия на границе с брахикефалией, широколи- цость и широконосость.

У западных полинезийцев (о-ва Самоа и Тонга) отмечается сдвиг в сторону узколицости. Процент волнистой формы волос у самоанцев больше.

Жители о-вов Таити, а также Гавайских, имеют повышенный головной указатель. В остальных признаках полинезийцы этой зоны почти не отличаются от общего среднеполинезийского типа.

На периферических островах полинезийского мира - Мангарева и Новая Зеландия, а также на крайнем восточном острове Пасхи,- наблюдается большая долихокефалия и вместе с тем уменьшение лицевого указателя при той же средней длине тела. У маори отмечается также большая частота волнистоволосого типа.

Высказывалось предположение о наличии в Полинезии особого курчавоволосого субстрата, от смешения которого с волнистоволосыми элементами возник полинезийский тип.

Сторонником близости полинезийской расы к австралоидной был А. Уоллес.

Основываясь на некотором сходстве полинезийцев с южными европейцами, их относили к европеоидной расе (Эйкштедт, Монтандон). Этнографическая аргументация этой гипотезы (например, у Мюль- мана) окрашена реакционными идеями превосходства древней «арийской», или «индоевропейской», культуры и народной поэзии, следы которых усиленно разыскиваются в полинезийских мифах. В антропологическом отношении мнение о европе- оидности полинезийцев основывается на использовании отвлеченных морфологических схем: в типе неметисированных полинезийцев нет никаких специфических признаков европеоидности.

Отмечалась морфологическая близость типа полинезийцев к типу американских индейцев. Об этом свидетельствует сходство в пигментации кожи и волос и в степени выступания скул и носа. Однако это не может рассматриваться как свидетельство прямых связей между Полинезией и американским материком, осуществлявшихся через Тихий океан. Более вероятно, что отмечаемое сходство есть следствие происхождения от общего ствола, формировавшегося на территории Юго-Восточной Азии.

Таким образом, полинезийцы обнаруживают в своем типе чрезвычайно своеобразное сочетание признаков. По одним признакам они сближаются с монголоидами, по другим - с океанийскими негроидами,. Повидимому, тип полинезийцев образовался в результате сложных и длительных смешений указанных элементов и, следовательно, ведет свое происхождение из Юго-Восточной Азии и Индонезии.

Существенным источником для решения вопроса о происхождении полинезийцев служат ихэтногенетические предания. Первым, кто указал на важность этих преданий, был участник большой американской экспедиции в Океанию 1838-1842 гг. лингвист Хорешио (Гораций) Хэл. Он подверг исследованию генеалогические рассказы полинезийцев и пришел к выводу, что предки их должны были приплыть из Азии. Он попытался определить и тот путь, которым они двигались. Этот путь шел, по его мнению, из Индонезии, вдоль северного берега Новой Гвинеи через острова Меланезии, на Фиджи и Самоа. Одним из промежуточных этапов их миграции был о-в Буру (один из Молуккских островов), название которого в этой самой форме встречается в полинезийских преданиях как один из пунктов странствования предков. Легендарная же страна «Гаваики» - это, по мнению Хэла, о-ва Самоа, один из которых называется, как известно, Саваии.

Первая серьезная разработка полинезийских преданий принадлежит Форнандеру. Основываясь на данных преданий, Фор- нандер считал прародиной полинезийцев северо-западную Индию, а языки их возводил к древним арийским языкам дове- дийского периода. Страну «Уру», упоминаемую в полинезийских легендах, он связывал с древним Уром в Месопотамии. Это подкрепляется и другими совпадениями: богом-покро- вителем Ура был Син, лунное божество и патрон женщин. В Полинезии богиня луны называется Си- на (Хина), и она тоже считается защитницей женщин. Египетский же бог солнца Ра повторяется в полинезийском названии солнца «Ра». Далее, во всех полинезийских преданиях встречается название страны Ирихиа, что может быть сопоставлено с санскритским названием Индии «Врихиа»: сопоставление вполне закономерное, ибо в полинезийских языках не может быть двух рядом стоящих согласных, и «Врихиа», естественно, могла превратиться в «Ирихиа».

Из древней своей прародины, страны «Атиа», предки полинезийцев, согласно преданиям, были изгнаны. Форнандер считает, что они направились через Малайский полуостров в Индонезию. Название позднейшей легендарной родины полинезийцев - «Гаваики» он связывает с Явой. Оттуда они были вынуждены двинуться дальше и вдоль южного (а не северного, как полагал Хэл) берега Новой Гвинеи проникли в Меланезию, а затем и в Полинезию.

Такова концепция Форнандера, опирающаяся почти исключительно на полинезийские предания. Она представляется во многом спорной, даже фантастической; но идея, высказанная Форнандером, вдохновила других исследователей, и работа его не пропала даром. Многое из предположений этого ученого в новейшее время было подкреплено более углубленными исследованиями.

Так, Перси Смиту удалось установить чрезвычайно важный факт, который заставляет с большим доверием отнестись к этим преданиям: сравнивая между собой собственные имена в родословных, передаваемых на разных островах, он убедился в том, что имена эти в более древних отрезках генеалогий между собой совпадают. Так, например, один из предков,фигурирующий в преданиях гавайцев, называется Хуа; он жил 25 поколений тому назад. В легендах маори Новой Зеландии упоминается предок того же имени, вместе с его братом Хуиро, которые жили за 26 поколений. В таитянских преданиях упоминается Хиро (другая форма того же имени - Хуиро), живший 23 поколения назад; у раро- тонгцев предок по имени Хиро упоминается за 26 поколений. Более поздние имена уже расходятся, что и понятно, ибо полинезийцы расселились по разным островам.

Этот замечательный факт совпадения имен в родословных позволил Перси Смиту, опираясь на родословные как на достаточно надежный источник, попытаться определить примерные хронологические даты полинезийских переселений. Самая длинная генеалогия - раротонгская -насчитывает 92 поколения. Перси Смит считает, что это соответствует периоду времени в 2300 лет, и поэтому относит начало заселения Полинезии к середине V в. до н. э.

Подобно Форнандеру, Перси Смит выводит предков полинезийцев из Индии, которую он видит в названиях страны Ирихия, или Атиа-те- ваинга-нуи, упоминаемых в полинезийских легендах.

Хронологические расчеты Перси Смита, особенно те, которые забираются в такую отдаленную древность, как V в. до н. э., вызывали сомнения и возражения у других исследователей. Но заслуга Перси Смита в том, что он окончательно доказал ценность генеалогических легенд полинезийцев как исторического источника. К этому источнику надо относиться критически, но игнорировать его после работ Перси Смита нельзя.

Наиболее обстоятельно аргументирована «азиатская» теория заселения Полинезии в работах Те Ранги Хироа. В основных чертах его концепция сводится к следующему.

Берега Тихого океана, и западный и восточный, осваивались человеком посредством сухопутных переселений. Острова Меланезии, расположенные близко от материка и один от другого, могли быть заселены, даже если мореходные средства были примитивны. Но огромное водное пространство между о-вами Фиджи и Америкой, усеянное мелкими, удаленными одна от другой группами островов, оставалось пустынным, пока не появился народ смелых мореплавателей, оснащенных высокой мореходной техникой.

Подвиги этих пионеров Тихого океана, впервые заселивших его безбрежные просторы, во много раз превосходят прославленные путешествия древних финикийских мореходов и викингов северной Атлантики - норманнов. Кто же были предки современных полинезийцев? Хироа считает их народом европеоидной расы, частично смешавшимся с монголоидами; меланезийскую примесь или субстрат, предполагавшиеся некоторыми исследователями, Те Ранги Хироа отрицает.

Откуда прибыли эти отважные мореплаватели? Те Ранги Хироа считает не особенно надежными выводы прежних исследователей об индийском, даже месопотамском или египетском их происхождении. Он скептически относится к смелым гипотезам Перси Смита и к его хронологическим расчетам. Возможна ли такая точная память, удержавшая в народном предании в течение двух тысяч лет названия стран древней родины - Уру. Ирихия, Атиаипр.?По мнению Хироа, если предки полинезийцев и обитали; когда-то в Индии, то память об этом не могла сохраниться. Зато и данные языка и другие факты неопровержимо свидетельствуют, что предки полинезийцев жили некогда в Индонезии. Там, в этом островном мире, они и стали морским народом.

Те Ранги Хироа полагает, что из Индонезии предки полинезийцев были вытеснены монголоидными народами, очевидно - малайцами. Не выдержав их натиска и не видя другого выхода, они «устремили свои взоры к восточному горизонту и пустились в одно из самых дерзновенных плаваний» 1 -

Направлению и конкретным деталям полинезийских переселений Те Ранги Хироа уделяет главное свое внимание. По мере постепенного движения на восток росли и совершенствовались мореходная техника, судостроение и искусство кораблевождения. Появились крупные лодки с балансиром и двойные лодки; некоторые из них поднимают до ста человек. Мореплаватели брали с собой животных, научились запасать в консервированном виде пищу для дальних путешествий.

Каким путем направлялись переселения? Обычно исследователи принимают «южный путь», через Меланезию, но Те Ранги Хироа с этим не согласен. Если бы предки полинезийцев плыли через острова Меланезии,в их жилах была бы заметна примесь меланезийской крови. В меланезийских языках есть заимствования из полинезийских, но эти заимствования Хироа считает поздними, недавними, так же как и основание полинезийских колоний в Меланезии. По мнению Хироа, предки полинезийцев двигались не «южным», а «северным» путем, через архипелаги Микронезии. Этим объясняется, с его точки зрения, многое: и то, что полинезийцы не пользуются луком, в отличие от меланезийцев, но зато имеют, подобно микронезийцам, пращу; и то, что они не знают гончарства - они утратили его, живя на коралловых островах Микронезии, где совершенно нет глины, и то, что они забыли искусство тканья,- опять-таки, в Микронезии не растет хибискус, волокно которого применяется для тканья. Если бы полинезийцы двигались через Меланезию, они не утратили бы этих культурных навыков.

Первым из архипелагов Полинезии, куда попали переселенцы, был, по убеждению Хироа, архипелаг Таити и, в частности, главный остров его подветренной стороны-Раиатеа. Именно данный остров Хироа отождествляет с легендарной страной «Гаваики»; в этом он опирается на предания самих таитянских знатоков старины.Попав на этот вулканический гористый остров, богатый реками, плодородной землей и древесной растительностью, мореплаватели, прибывшие сюда со скудных коралловых островов Микронезии, очутились сразу, как в раю земном. Здесь-то и расцвела пышным цветом впервые полинезийская культура. Здесь развилась ее своеобразная техника, здесь - в местности Опоа - образовалась школа жрецов, в которой были выработаны основные контуры полинезийской мифологии, умение о великих богах. Современные религиозно-мифологические представления полинезийцев, столь сходные даже на отдаленных один от другого островах,- суть наследие этой древней общеполинезийской эпохи, продукт творчества жрецов из Опоа.

Заселение «Гаваики» - Раиатеа и всего архипелага Таити Хироа относит, на основании генеалогических данных, к V в. н. э. В дальнейшем Таити сделался центром, откуда направилась колонизация во все концы Полинезии. Этому благоприятствовало и его положение в центре Полинезии. Хироа прослеживает расселение полинезийцев из этого центра во всех направлениях. В наглядной карте он воспользовался образом осьминога, голову которого составляет Таити, а восемь щупальцев протянулись в разные стороны, вплоть до окраин Полинезии 1 .

Движущей силой здесь был рост населения. Избытку населения приходилось искать себе счастья в далеких странах. Опыт мореплавания был уже накоплен, и колонизация совершалась планомерно. В числе первых были заселены Маркизские острова, сами в дальнейшем ставшие центром колонизации. Двигаясь с Таити в юго-западном направлении, полинезийцы заселили архипелаг Кука, в северо-западном - атоллы Манихики, Ра- каханга и Тонгарева, в северном-Экваториальные острова, на юг и юго-восток - Тубуаи и Рапа, на восток - Туамоту и Мангарева. Крайними точками переселения были о-ва Пасхи на востоке, Гавайи на севере и Новая Зеландия на юге - три вершины великого «треугольника».

Во всех этих местах, попадая в различные географические условия, полинезийские переселенцы усваивали и видоизменяли свою культуру, приспособляя ее к природной среде. Особенно сильным изменениям подвергся культурный облик полинезийцев в условиях Новой Зеландии, с ее более холодным климатом.

Несколько особняком стоит вопрос о заселении западной Полинезии - о-вов Самоа и Тонга. Прежние исследователи считали эти архипелаги первичным «ядром» полинезийской колонизации." Хироа отвергает это» мнение. Он убежден, что и западная Полинезия заселялась из того же общеполинезийского центра. Правда, на Самоа и Тонга странным образом нет преданий о переселениях, нет легенд о «Гаваики», и островитяне считают себя автохтонами. Хироа передает довольно забавный рассказ- о своем разговоре с самоанцами, которых он никак не мог убедить в том, что они тоже происходят от общих с другими полинезийцами предков, причем Хироа не помогла здесь даже ссылка на библейское предание* об Адаме и Еве. Но это забвение общеполинезийских преданий, так же как и ряд особенностей в культуре самоанцев и тонганцев, Хироа объясняет тремя причинами: очень ранней изоляцией от остальной Полинезии, самостоятельным местным развитием и влиянием соседних фиджийцев.

Особое внимание уделяет Хироа вопросу о культурных растениях и домашних животных. Почти все они принесены на острова человеком. Вероятно, один панданус рос здесь в диком виде. Вообще же до появления человека острова Океании, особенно коралловые, были бедны растительностью. Хлебное дерево и банан, а также ямс и таро, размножаются не семенами, а только отводками или клубнями. Кокосовые плоды могут попадать, плывя по течению, только на ближние острова. Следовательно, все эти культурные растения "не могли попасть на острова Полинезии без человека. Но каким путем они были принесены? Здесь Хироа, вразрез со своей собственной теорией «северного пути», справедливо указывает, что большинство культурных растений не могло быть принесено через Микронезию: за исключением кокосовой пальмы и таро, другие растения на атоллах Микронезии не прививаются. Следовательно, большинство их могло попасть в Полинезию только через Меланезию, вероятно, как полагает Хироа, через Фиджи. Островам Фиджи Хироа вообще придает большую посредническую роль в распространении культур с запада на восток Океании.

Что касается сладкого картофеля (батат), то Хироа вполне согласен с теми исследователями, которые приписывают ему американское происхождение. По его мнению, батат был вывезен из Америки полинезийскими мореплавателями. С какого именно острова ходили в Америку эти мореплаватели? Очевидно, не с о-ва Пасхи, хотя он и ближайший к Америке, ибо мореходное искусство там не было развито, а вероятно, с Мангаревы или с Маркизских островов.

Домашние животные полинезийцев - свинья, собака и курица - происходят из индомалайской области. Они тоже не могли попасть в Полинезию через коралловые острова; там этих животных нет, ибо там недостаточно для них пищи. Очевидно, домашние животные тоже попали в Полинезию через архипелаг Фиджи.

Такова в основных чертах концепция Те Ранги Хироа. Надо сказать, что она очень серьезно аргументирована и развита им и обоснована на превосходном знании конкретного материала. Используя данные прежних исследователей и опираясь на свое глубокое знакомство с бытом, преданиями, языками полинезийцев, Хироа нарисовал историю заселения Полинезии, которая в настоящее время принимается большинством исследователей. Спорными считаются в этой концепции главным образом лишь два вопроса: вопрос о пути переселений полинезийцев - «южный» или «северный» путь (т. е. через Меланезию или через Микронезию) и вопрос о заселении Самоа, Тонга и других островов западной Полинезии: непосредственно с запада или обратным движением, из восточной Полинезии.

Хотя проблема происхождения полинезийцев еще не полностью решена, но собранный исследователями фактический материал говорит в пользу того, что предки полинезийцев переселились с запада: языки входят в малайско-полинезийскую семью; ряд элементов культуры связывает полинезийцев с обитателями Индонезии и Индокитая. Очевидно, эту последнюю область надо рассматривать как тот плацдарм, откуда началось движение предков полинезийцев на юго-восток. Когда началось это движение? Что было его причиной? Ответ может быть получен тогда, когда древняя история Индонезии и Индокитая будет достаточно освещена. Но уже сейчас различные данные позволяют предполагать, что толчок к великим, морским переселениям был дан экспансией монголоидов (предков малайцев), которых, возможно, вытеснило из Южного Китая давление китайцев, распространившихся в Ханьскую эпоху (III в. до н. э.- III в. н. э.) на юг от р. Янцзы. Как предполагает С. П. Толстов, к ханьскому времени, повидимому, и надо приурочить начало великих морских походов, приведших к заселению Полинезии. Эти походы могли направляться и «северным», и «южным» путем, они могли растянуться на продолжительное время, однако это не нарушило единства ни антропологического состава, ни языка, ни этнокультурного облика интересующего нас народа (см. «Схематическую карту заселения Австралии и Океании» С. П. Толстова).

Как бы ни решался вопрос о переселениях предков полинезийцев,- откуда, каким именно путем и когда происходили эти переселения,- но советские исследователи, в отличие от буржуазных ученых, не сводят к этому одному вопросу всю сложную проблему этногенеза населения Полинезии. Проблема в действительности более широка. Необходимо разобраться в вопросе о формировании этнокультурного облика полинезийцев, о происхождении полинезийской культуры во всем ее своеобразии.

Единство основных элементов полинезийской культуры (а также и единство языка) свидетельствует о том, что эти элементы восходят к древней эпохе, предшествовавшей переселению. И в самом деле: известно, что все культурные растения Океании (кроме батата) и домашние животные происходят из Юго-Восточной Азии. Туда же ведут нас многие элементы материальной культуры полинезийцев - формы построек, лодок, каменных орудий, тапа, сдособ добывания огня и пр. Очевидно, что основа полинезийской культуры, - ее можно назвать протополинезийской культурой, - сложилась где-то в районе Индокитая и Индонезии. Осталась ли эта основа в дальнейшем неизменной? Нет. В процессе расселения по островам Тихого океана, попадая в сходные, однако все же разнообразные условия среды, активно приспособляясь к ним, предки полинезийцев развили в разных направлениях принесенное с собой культурное достояние. Одни элементы были усовершенствованы, другие видоизменились, приспособившись к новому материалу, кое-что было утрачено, другое возникло вновь. Забыта была, в частности, в связи с отсутствием материала, техника обработки металлов, утрачено гончарное искусство, ткачество, стали выходить из употребления лук и стрелы. Зато в ходе великих морских путешествий в невиданной степени развилась техника судостроения и мореплавания. Большой изощренности достигло рыболовческое хозяйство, создано интенсивное тропическое земледелие, местами с искусственным орошением; многие ремесла достигли художественного совершенства.

Сохраняя древнюю общую основу культуры, отдельные группы полинезийцев, расселившиеся по отдаленным один от другого архипелагам, по-разному видоизменили свой культурный облик. В особенности далеко уклонились от «общеполинезийского» культурного типа обитатели окраинных островов. Самый яркий пример - маори Новой Зеландии, с ее совсем иными климатическими условиями и с совершенно своеобразным культурным обликом, в меньшей степени - островитяне Пасхи.

Итак, процесс этногенеза полинезийцев, как мы его теперь себе представляем, можно разделить на два больших исторических этапа: 1) формирование древней протополинезийской культуры и ее носителя - прото- полинезийской народности; 2) формирование на ее основе современных локальных культурных типов, характерных для отдельных полинезийских архипелагов. Первый этап остается пока за пределами нашего непосредственного знания и о нем можно лишь строить предположения. Второй этап для нас гораздо яснее: он совпадает с эпохой переселений, эпохой, охватывающей, повидимому, первое и половину второго тысячелетия н. э.

В процессе расселения по отдельным архипелагам Полинезии складывались и те локальные этнокультурные типы полинезийского населения, которые нам теперь известны.

В литературе не раз ставился, но систематически не был изучен один важный вопрос: вопрос об условиях, способствовавших или препятствовавших общественному и культурному развитию народов Океании после того, как они заселили эту область. Сопровождалось ли заселение культурным прогрессом, или, напротив, оно привело к деградации культуры?

Имеющиеся данные позволяют предполагать, что предки полинезийцев в древности, на своей прежней родине, были культурным народом: они возделывали рис, знали обработку металлов, гончарство, ткачество. Все это они забыли после своего расселения по островам восточной Океании, забыли вследствие ухудшившихся условий, ибо почва и недра островов не давали им ни металлических руд, ни даже глины, а жаркий тропический климат позволил им отбросить и одежду. Вот почему полинезийцы произвели на первых европейских путешественников впечатление совершеннейших дикарей (ошибка, дожившая до Моргана). Вместе с тем, уровень их об- " щественного развития отнюдь не был низким, ибо они создали довольно сложные формы кастового строя и даже примитивные государства.Заселение Полинезии, конечно,сопровождалось утратой многих культурных ценностей. Но если ошиблись первые европейские путешественники, приняв на этом основании полинезийцев за дикарей, то не ошибаются ли отчасти и новейшие исследователи, говоря по этому поводу о регрессе, культурном упадке? Применимы ли здесь термины «регресс», «деградация» и т. п.?

Вопрос этот не так прост. Недаром ломали себе голову крупные этнографы, как Риверс, Те Ранги Хироа и другие, стараясь объяснить себе причины исчезновения отдельных элементов культуры - лука и стрел, гончарства,ткачества и пр. Некоторые из исследователей были отчасти на верном пути, когда говорили об исчезновении потребности в определенных предметах в связи с изменившейся обстановкой. Глиняную посуду, например, полинезийцам с успехом заменяют сосуды из кокосового ореха, калебасы, раковины и пр. Ткани замещаются тапой, плетеными изделиями и т. п. Там, где более холодный климат этого требует, в Новой Зеландии, например, ткачество было изобретено вновь. Все это означает, что дело не ^в общем регрессе или упадке культуры, а в приспособлении к новой естественной среде. Это приспособление выражается в исчезновении одних элементов и форм культуры, ставших ненужными, в появлении на их месте других, в видоизменении третьих. Полинезийцы утратили практику обработки металла, гончарство, возделывание риса и пр. Но они компенсировали это выработкой необычайно совершенной техники изделий из камня, раковин, дерева, волокнистых веществ и других подручных материалов.

У них достигла небывалого расцвета мореходная техника. Вс© это означает не обеднение культуры, а ее видоизменение в новых условиях, не регресс, а активное приспособление к этим условиям. Уровень развития производительных сил, основной показатель культурного развития, не понизился, хотя производительные силы приняли несколько иной вид. Поэтому естественно, что и общественное развитие полинезийцев шло не назад, а вперед, хотя весьма замедленным темпом.

Происхождение микронезийцев

Лежащие к северу от экватора группы небольших островов на востоке приближаются к Полинезии, а на западе - о-ва Палау - к Филиппинам, от которых эти острова отделяют не более 800 км морского пути. Таким образом, по своему географическому положению Микронезия приобретает значение соединительного звена между северной Индонезией, Полинезией и Меланезией.

Вопрос о происхождении микронезийцев слабо разработан. Даже об их этнической принадлежности высказывались разные взгляды. Одни авторы, как Дюмон-Дюрвиль, Мейнике, Финш, причисляли их попросту к полинезийцам, что, конечно, неверно. Другие, как Бастиан, Герланд, Лессон, Штейнбах, считали их самостоятельной этнической группой, что более отвечает действительности. Большинство исследователей отмечало смешанное происхождение микронезийцев.

Одним из первых подошел к верному решению проблемы русский мореплаватель и ученый Ф. П. Литке, писавший более ста лет тому назад. Он высказывался очень осторожно и считал, что «подробное исследование их политического состояния, религиозных понятий, преданий, познаний и искусств вернее могло бы привести нас к открытию происхождения их» (островитян Океании). Учитывая сходство языков, антропологического типа, культуры, Литке полагал, что жители Каролинских островов (т. е. Микронезии) имеют общее происхождение с полинезийцами и связаны исторически с культурными приморскими народами Юго-Восточной Азии 1 .

Решение проблемы происхождения микронезийцев в сильной степепи зависит от окончательного выяснения вопроса о путях переселения полинезийцев. Так или иначе, но историческая связь между этими двумя этническими группами бесспорна. Столь же бесспорно, что культурная общность с Полинезией особенно сильна в восточной Микронезии, тогда как западная примыкает в культурном (как и в антропологическом) отношении к Индонезии.

Наиболее крупная часть Микронезии - Каролинские острова - и в антропологическом отношении изучена лучше других, хотя все же недостаточно полно. Каролинцы имеют невысокий рост, в среднем 160- 162 см. Головной указатель колеблется в разных группах в пределах долихокефалии, лицевой лежит в границах средних величин, носовой дает большой размах (76-85). Форма головных волос в 50% случаев оказывается курчавой и в 50% - узковолнистой. Цвет кожи почти в половине случаев светлокоричневый. Череп микронезийцев не отличается высотой и сильным развитием надбровных дуг, лицо прямоугольных очертаний, прогнатизм отсутствует. Глаза не широко открытые, расположены не глубоко. Нос прямой, с хорошо оформленной спинкой.

На Маршалловых островах отмечено повышение роста (до 165 см) и головного указателя (до 79). Волосы менее волнисты, чем на Каролинских островах.

На о-ве Палау основные признаки сдвигаются в противоположном направлении: увеличивается процент курчавых волос, снижается рост; головной и лицевой указатели, впрочем, не дают характерных изменений.

Своеобразную группу представляют обитатели о-ва Капингамаран- ги (Гринвич), расположенного между Каролинскими островами и Новой Ирландией (в Меланезии). В этой группе отмечены высокий рост, преобладание курчавых волос, среднекоричневых оттенков кожи, ши- роколицоеть (указатель 81) и широконосость (86).

Не останавливаясь на отрывочных данных, имеющихся о других островах Микронезйи, остается ограничиться общим выводом: к востоку усиливаются такие признаки, как прямоволосость, высокорослость, узконо- сость,- по фотографическому материалу эти особенности на о-вах Гилберта выражены резче, чем на Маршалловых. Все эти признаки характерны для полинезийского типа. К югу усиливаются курчавоволосость, низкорослость,темная окраска кожи, т. е. особенности меланезийского» типа. Каролинскую группу" можно считать наиболее специфичной для Микронезии.

В микронезийцах можно видеть вариант, сложившийся при участии обеих океанийских групп или их древних прототипов, с преобладанием меланезийского (курчавоволосого) элемента на юге, полинезийского - на востоке. Возможно, что граница преобладания двух типов проходит через центральную область Микронезии, деля ее на две зоны. Впрочем, центральный вариант достаточно своеобразен и устойчив, и наряду с меланезийской может быть выделена, как особая группа,- микронезийская.

Все данные позволяют сделать вывод, что микронезийский тип сложился где-либо западнее или южнее, в зоне контакта двух антропологических элементов Океании. Кроме того, предки микронезийцев двигались на север из Меланезии, где в разные эпохи происходило интенсивное

смешение коренных меланезийцев с вновь прибывавшими отрядами индонезийцев или протополинезийцев и возникали варианты, сходные с каро- линским. Такого типа группа известна в настоящее время на о-ве Онтонг- Джава.

Очень интересно предание жителей о-вов Гилберта о происхождении их предков. По этому преданию, острова были некогда населены темнокожими низкорослыми людьми, которые питались сырой пищей и поклонялись пауку и черепахе (т. е. стояли на низком уровне развития). Впоследствии эти автохтоны были покорены племенем мореплавателей, которые пришли с запада, с о-вов Буру, Хальмахера, Целебес. Пришельцы стали брать в жены женщин покоренного населения, и из смешения этих двух народов произошли теперешние обитатели островов 1 . В этом предании, видимо, отразилась действительная история заселения островов Микронезии.

Границы – Гавайские острова, Новая Зеландия, Фиджи, Пасха. Население однородно в расовом плане и близко по языкам. Полинезийцы не относятся ни к какой расе. Откуда взялись?! Версии: мощная метисная раса, недифференцированная. Приняли участие в этногенезе в ЮА. Расселение с севера на юг.

Новая Зеландия – материковое происхождение. Остальные острова – вулканические острова (подводные вулканы), оттоманы (наносы песка на кораллы), барьерные рифы. Климат влажный, морской. Малое колебание среднегодовых температур (21-26).

Основное занятие – земледелие, рыболовство на втором месте. Охота, собирательство не развиты (фауна бедна). Демографический взрыв в 18 в., как следствие – освоение новых островов. Земледелие.

1) Выращивание клубнеплодов (батат, ямс). Овощеводство (тыква и др.) Использование кола для вскапывания земли (с рычагом для ноги). Плодородные почвы (лава). Земледелие смешанное – и м, и ж.

2) Выращивание бананов, кокосов, хлебного дерева. Скотоводство – нелающая собака (употребляется в пищу), Выращивание птиц – голубей, куриц. Знаковое занятие – рыбная ловля. Специальные приспособления для плавания – катамараны. Прекрасные мореплаватели.

Каста кормчих (из поколения в поколение передаются знания об астрономии, течениях). Замечательная обработка камня, для наконечников использовали раковины, мелкие кости.

Жилище. Стволы деревьев, жерди, трава, можно и без стен, лишь с занавесками.

1) просто пучки травы,

2) циновки из одеревеневшей травы,

3) тапа (из лыка).

Одежда определяет 3 статусных категории. М носят набедренные передники(юбки), м подвязывают передник под грудью. Существуют плащи типа пончо. Татуировка. Первая татуировка на ягодице (до женитьбы) как важный компонент инициации. Тату определяет социальный статус (у вождей оттатуировано всё!).

Социальная организация. Связь культа с индокитайскими сюжетами. Существование кастовой системы. Функция системы: поддержание разделения труда.

Привилегированные касты:

1) ремесленники – судостроители (сами полинезийцы не могут строить себе лодки), ткачи, татуировщики – замкнутые касты;

2) кормчие и те, кто вычерпывает воду из лодки (поддержание определенного уровня воды для тоннажа);

3) аристократия, вожди – бигмены. Непривилегированные: земледельцы, люди вне каст (военнопленные, внебрачные дети). Живут деревнями по 10-15 домов. Не знают обмена. Мастерам не платят – их содержат во время работы. Табу.

Полинезийцы - люди среднего и высокого роста. У них, как правило, светло-коричневая кожа, волнистые или гладкие темно-каштановые и черные волосы, короткая голова с плоскими скулами. Антропологи считают их побочной ветвью европеоидов (то есть подобных европейцам), составляющих одну из основных человеческих рас. Это может показаться странным, но, как сказал Фридерици, "во внешнем облике каждого полинезийца есть черты, сходные с чертами европейцев". Однако до сих пор не удалось выяснить происхождение темнокожих субъектов меланезийского типа, живущих среди населения различных островных групп Полинезии. Быть может, это часть некогда переселившихся с востока меланезийских народов пли потомки темнокожих рабов, привезенных туда полинезийцами. Есть предположение, что еще до прихода полинезийцев острова населяли похожие на меланезийцев племена. Замечательно, что когда-то на островах Общества и Гавайях встречались люди с более темной кожей - их называли манахуне или менехуне и к ним относились, как к людям второго сорта. Микронезийцы хотя и похожи на полинезийцев, но благодаря более значительному смешению с меланезийцами и малайцами имеют ряд антропологических разновидностей.

Ученые, принимавшие участие в великих морских походах XVIII и начала XIX века, в экспедициях Джемса Кука, Крузенштерна, Отто фон Коцебу и других, были поражены тем, что на всем протяжении Полинезии, от Гавайи на севере до Новой Зеландии на юге, от Самоа на западе до острова Пасхи на востоке, туземцы говорили на очень похожих языках. Кук обратил на это внимание еще во время своего первого кругосветного плавания (1769-1771 гг.). Один полинезиец, примкнувший к его экспедиции на Таити, с легкостью объяснялся с аборигенами Новой Зеландии - маори. Еще больше удивился Кук, когда тот смог объясниться с малайцами Малайского архипелага и даже выступил там в роли переводчика. Писатель Адальберт фон Шамиссо, участвовавший в 1815-1818 гг. в возглавляемом Коцебу русском кругосветном путешествии, указал на родство малайских и полинезийских языков, которые Вильгельм фон Гумбольдт позже объединил понятием "малайско-полинезийские языки". После того как знаменитый ученый доказал, что родиной малайско-полинезийских языков является полуостров Индокитай, известный лингвист и этнолог патер Вильгельм Шмидт в одном из своих фундаментальных трудов обозначил их как "семью австронезийских языков" "аустрийской группы языков". Происхождение языков Тихого океана вообще и полинезийского в частности было тем самым окончательно установлено.

Что же касается происхождения культуры полинезийцев, то этому вопросу посвящены бесчисленные труды этнографов. Еще во времена великих географических открытий, когда изучение народов только начиналось, ученые установили родство между полинезийскими и южно-азиатскими культурами. При этом выяснилось, что культуры полинезийцев, если не говорить об их чисто местных особенностях, формировались под влиянием различных по времени волн миграций, откуда и возникла столь красочно описанная открывателями полинезийских островов картина, просуществовавшая до разрушения ее европейской колонизацией.

Фриц Гребнер в своей замечательной работе "Культурные круги и культурные слои Океании" впервые не только определил составные элементы полинезийской культуры или культур, но и попытался установить время их появления в Полинезии*. Он считал, что полинезийцы покинули пределы Азии не ранее начала азиатского железного века. А железо в Китае, например, знали уже в VII веке до нашего летосчисления, хотя и не всюду его применяли. Георг Фридерици, занимавшийся океанистикой и американистикой, указывал, что, так как в полинезийских языках отсутствуют санскритские слова, полинезийцы покинули прилегающие к юго-восточной части азиатского материка острова, то есть Индонезию, еще "до периода их индуизации", относящейся к началу нашей эры. Другие ученые, в том числе П. Митра и Ханди, ищут древнюю родину полинезийцев в Индии; они опираются при этом на сравнение общественных отношений и религиозных представлений. На основе других данных (европеоидные расовые черты полинезийцев, предания о белокурых богах и предках) Мюльман пришел к выводу, что полинезийское население образовалось из смешения индо-арийских пастушечьих племен либо с дравидийскими, либо с австро-азиатскими племенами, либо и с теми и с другими. Это смешение Мюльман относит ко времени Ашоки (259 - 226 гг. до н. э.), царя североиндийского государства Магадхи. Это было время буддистско-индуистской экспансии. Таким же образом Мюльман объясняет происхождение содержащихся в полинезийской культуре элементов брахманизма, буддизма, индуизма и китайского влияния. Дело в том, что в течение последних столетий дохристианского летосчисления Индия, Индокитай, Индонезия и Китай сильно влияли друг на друга в культурном отношении. До сих пор не удалось точно установить, откуда пришли полинезийцы, однако ученые независимо друг от друга пришли к выводу, что начало полинезийской миграции относится к последним столетиям до нашей эры.



Под Полинезией подразумевают огромные территории тихоокеанского региона, в состав которых входит больше тысячи крупных и миниатюрных островов. Все они отличаются невероятной экзотической природой и богатой культурой местного населения.

Полинезия

География Полинезии

Полинезия, страны которой с каждым годом привлекают всё больше и больше посетителей, характеризуется гористым рельефом, он сохраняется практически на всех островах субрегиона. Так как именно в данном районе находится схождение двух океанических литосферных плит, практически все полинезийские государства могут похвастать многочисленными действующими и давно усопшими вулканами. Более того, большая часть островов сформировались именно благодаря извержению древних вулканов.
Однако еще одним важным фактором, под воздействием которого появились равнинные и низменные островные территории Полинезии, являются коралловые рифы, ради их неповторимых красот и богатого подводного мира сюда ежегодно приезжают тысячи опытных и начинающих дайверов. Для вулканических островов характерны средние высоты над уровнем моря, но на Гавайских островах встречаются вершины, превышающие 4 тысячи метров в высоту, а высотный максимум Полинезии достигает 4202 метров. Еще одной особенностью местных островных владений является изобилие уютных бухт, заливов и окружение роскошными коралловыми рифами.
Полинезийские страны занимают довольно внушительные территориальные владения площадью около 26 тысяч квадратных километров, если не учитывать земли Новой Зеландии. По подсчетам специалистов, там проживает больше одного миллиона человек, но точную цифру назвать довольно трудно.
Что касается местного климата Полинезии, страны данного региона круглый год могут похвастать высокими температурами и вполне благоприятными погодными условиями. Конечно же, климатические условия каждой страны имеют свои специфические особенности, но главным образом они зависят от удаленности островов от экватора и близости мощных океанских течений. Характерно довольно большое количество годовых осадков – около 2 тысяч миллиметров. Местное население частенько страдает из-за грозовых штормов и тайфунов.
Так как острова Полинезии сильно удалены от материков, местная природа и животный мир отличаются многообразием эндемичных видов растений и представителей фауны. Однако если растительный мир здесь действительно богат и неустанно удивляет гостей островов, то фауна не особо примечательна. Однако наплыву туристов в страны Полинезии способствует то, что здесь не проживают ядовитые змеи и насекомые, а также невозможно наткнуться на крупных хищников. Именно поэтому туристы могут безопасно насладиться прогулками по тропическим лесам и изучить действительно удивительную природу островных государств.

Культура полинезийцев

Традиции и культурное наследие народов Полинезии всегда интересовали человечество и одновременно пугали. Сколько островов, столько и народностей. Жители каждого полинезийского государства могут похвастать своим языком или, по крайней мере, диалектом. Однако большинство из них долгое время находилось под контролем европейских держав, поэтому местное население неплохо владеет еще английским и французским языками. Самым удивительным фактом можно считать то, что, несмотря на колоссальные расстояния между островами и странами, все полинезийцы прекрасно понимают друг друга и не испытывают никакого языкового барьера.
Известно, что первые поселения в Полинезии появились еще в первом веке до нашей эры. Об этом свидетельствуют многочисленные археологические находки на островных землях, в частности древняя керамика из Новой Каледонии. Европейцы впервые прибыли сюда в начале шестнадцатого века вместе с исследователем и мореплавателем Магелланом. Уже через несколько веков после этого к берегам Полинезии прибыл и корабль легендарного . В двадцатом веке острова региона были разделены между Францией, Англией, Германией и Соединенными Штатами Америки. Некоторые из них по-прежнему принадлежат европейским державам.
Жители островов Полинезии в основном занимаются земледелием, ведь вулканические почвы отличаются плодородием. Европейцы привезли сюда некоторые виды домашних животным, поэтому в последнее время не мене актуальным стало еще и скотоводство. Бесконечные океанские просторы также создают уникальные условия для великолепной рыбалки. Мифы о каннибалах, населявших острова Полинезии, были чрезмерно преувеличены, хотя согласно одному из верований полинезийцев для увеличения своей жизненной силы нужно обязательно съесть мозг или печень своего врага. Однако страшные сказки о людоедах по-прежнему привлекают сюда тысячи любопытных путешественников.
Национальная кухня островитян непременно придется по вкусу любителям морепродуктов и мяса, которые здесь готовятся на открытом огне и подаются с бесподобными тропическими фруктовыми соусами. Особый интерес представляют также некоторые обряды и ритуалы здешних племен. В странах Полинезии уж точно нет места скуке!

Туристическая Полинезия: страны и острова, которые стоит посетить хотя бы раз в жизни

• 1) – на юго-западе Тихого океана расположилась роскошная тропическая страна, которая уже давно стала излюбленным местечком миллионов туристов. Путешественников манит не только богатая экскурсионная программа здешних земель, но и , которую местное население старается сохранить в первозданном мире. Любители активного и экстремального отдыха будут просто в восторге от изобилия местных развлечений: планеризм, банджи-джампинг, зорбинг, дайвинг и хождение под парусом. Конечно, отдых в Новой Зеландии требует значительных финансовых затрат, но экскурсия в Квинстаун или в Те-Анау определенно стоит своих денег. Хотя все знают эту страну, как центр экстремального туризма, местные песчаные пляжи прекрасно подходят и для спокойного размеренного отдыха.
• 2) Новая Каледония – французское владение в Полинезии, куда вам непременно стоит приехать, ради одомашненной тропической природы. Всё здесь сделано в европейском стиле, поэтому, даже оказавшись на таком далеком от материка тропическом острове, вы сможете насладиться прелестями цивилизации. Особой популярностью пользуются местные пустынные пляжи и невероятная природа.
• 3) Остров Пасхи – поистине легендарное местечко на земле, считающееся самым удаленным населенным пунктом планеты. Именно здесь расположились многовековые статуи моаи, над назначением и датой создания которых историки по-прежнему ломают голову. Отдельное внимание следует уделить вулканам острова с их сказочными кратерами и удивительными историями. Кстати, в январе-феврале на острове Пасхи можно понаблюдать за сказочным фестивалем «Тапати», когда местные аборигены устраивают поистине невероятное действо.
• 4) Гавайские острова – знаменитое полинезийское владение американского государства. Кто же не мечтает , где вас ждут роскошные отели, бесконечные белоснежные пляжи, могущественные вулканы и приветливые аборигены. Вдоль берегов острова Мауи круглый год изучают океан опытные и начинающие дайверы. Кроме того, очень любят покорять серферы. Экскурсионная программа островов тоже предлагает широкий выбор ценителям исторических и культурных достопримечательностей.
• 5) – одно из самых живописных островных государств в Меланезии. Больше всего местные курорты по нраву молодоженам, ведь атмосфера на Фиджи будто создана для романтики и любви. Природные парки с эндемичными видами растений, долины цветущих орхидей или прогулки с дельфинами едва ли могут оставить человека равнодушным. Кроме того, древняя архитектура здешних городов и этнические рынки придадут вашему путешествию особый шарм и исключительную атмосферу.
• 6) Соломоновы острова – еще одно цветущее островное государство Меланезии. Хотя туристическая отрасль экономики здесь развита слабовато, местные природные богатства и удивительная фауна не перестают привлекать любопытных путешественников. Именно естественность и самобытность этих островов считается их изюминкой.
• 7) – еще одно французское заморское владение. Острова этой страны уже давно считаются одними из самых среди состоятельных туристов. Здесь вы сможете с головой окунуться в шикарный отдых на Среди популярных развлечений стоит упомянуть о дайвинге на , прогулках на яхтах и экскурсиях по великолепным национальным паркам.

Все полинезийские страны заслуживают вашего внимания, ведь каждой из них есть чем удивить своих гостей!

Из всех народов Океании и Австралии лишь полинезийцу сохранили память о своем прошлом. Данные науки, особенно исследования новозеландского ученого Те-Ранги-Хироа (Питера Бака), дают возможность в известной мере восстановить историю этого народа.

У жителей каждой группы островов имеются сказания о своих предках; называются имена, сообщается об их путешествиях. Было установлено, что собственные имена в генеалогиях, передаваемых на разных архипелагах, совпадают между собой и относятся примерно к одному времени. Время исчисляется в этих преданиях поколениями.

Самая длинная родословная (на о-ве Раротонга) насчитывает 92 поколения. Тщательное исследование генеалогических преданий полинезийцев, проведенное Те-Ранги-Хироа, неоспоримо доказало, что легенды эти могут служить историческим источником.

Существуют две основные теории происхождения полинезийцев: одна выводит их из Азии, другая - из Америки. В культуре народов Океании и Южной Америки действительно существует много общих элементов. Наиболее яркий пример представляет широкое распространение по всей Полинезии батата, корнеплода несомненно южноамериканского происхождения.

Его название в полинезийских языках - кумара - звучит так же, как и в языке кечуа - индейцев Эквадора и Перу (кумар, кумара). Наличие общих элементов культуры неопровержимо свидетельствует о связях между полинезийцами и индейцами. Возможно, полинезийцы- искусные мореплаватели - достигали берегов Южной Америки и привезли оттуда на родину батат.

Доказательств американского происхождения полинезийцев нет. В то же время лингвистические данные, а также предания полинезийцев ведут их происхождение из Азии. Те-Ранги-Хироа считает, что предки полинезийцев происходили из Азии. Однако он полагает, что устная традиция не могла сохранить память об этом событии на протяжении более двух тысяч лет.

Достоверную историю полинезийцев Те-Ранги-Хироа начинает со времени их переселения в Индонезию, на островах которой они стали народом мореходов. Близкие связи полинезийских языков с малайским говорят о длительном пребывании протополинезийцев в Индонезии.

Хотя древнейшая история народов Индо-Китая и Индонезии еще плохо изучена, можно предполагать, что продвижение китайцев в Ханьскую эпоху (около начала нашей эры) на юг от реки Янцзы заставило предков малайцев уйти из Южного Китая и Индо-Китая. Проникновение их на острова Индонезии продолжалось, вероятно,тысячелетиями. Когда в первые века нашей эры натиск китайских переселенцев усилился. предки полинезийцев вынуждены были отправиться на поиски новых островов.

Так начались великие морские походы, которые совершались многократно и растянулись на многие столетия, пока не были заселены все сколько-нибудь значительные архипелаги и острова вплоть до о-ва Пасхи на крайнем востоке. Эти плавания не были случайными: они подготовлялись заранее, в путь отправлялись большие племенные группы с запасами пищи и домашними животными.

Колонизация Полинезии была в условиях примитивной техники настоящим героическим подвигом. Более высоко стоявшие в культурном отношении древние вароды классического Востока и Средиземноморья не ушли дальше каботажных: .даваний. Даже в XV в. португальцы в поисках морского пути в Индию долгое время не отрывались во время своих плаваний от берегов Африки. Полинезийцы первыми в истории вышли в открытый океан с целью освоения новых земель.

Техника полинезийцев, впрочем, не была примитивной. Широкое распространение получили у полинезийцев деревянные, каменные или костяные палицы.

Некоторые из них представляли собой плоское орудие с острым режущим краем. Они были прекрасно отшлифованы и часто украшены богатой резьбой. Археологи узнают в атом оружии формы южно-азиатских железных мечей и боевых ножей, повторенные в дереве, камне и кости. На всех островах Полинезии, кроме Новой Зеландии, нет металлов нп в самородном виде, ни в руде.

Очевидно полинезийцам пришлось изготовлять оружие по древним образцам, но из новых материалов; они создали совершенные по форме и обработке произведения каменной и костяной техники. Что касается лука я стрел, то уже предки полинезийцев пользовались иным боевым оружием - копьями, палицами, пращами; охота же на бедных фауной островах потеряла значение. На островах Полинезии нет и глины, поэтому здесь не развилось гончарство.

Отнюдь не примитивным было и хозяйство полинезийцев. Они привезли с собой плодовые культуры, прежде всего кокосовую пальму, которая давала им пищу (сок недозрелого ореха, ядро в сыром о жареном виде, выжатое из ядра масло), волокно для веревок и различных плетений, скорлупу для сосудов, листья для циновок, древесину. Тщательная обработка земли под плодовые деревья и корнеплоды, применение на некоторых островах искусственного орошения и удобрения свидетельствуют о длительных традициях интенсивного земледелия. Завезенные полинезийцами на острова свиньи и куры были уже давно одомашнены на их индо-малайской прародине.

Таким образом, предки полинезийцев были относительно культурным народом. Располагая запасами пищи растительного и животного происхождения, они могли пускаться в дальние плавания в поисках новых земель. Но главное, что дало такую возможность,- это высокое развитие судостроения и мореходства. Полинезийское судно с балансиром - одно из замечательных изобретений человеческого ума.

Балансиром или противовесом служит бревно, эластично прикрепленное к судну. Оно дает возможность даже долбленому челноку выдерживать сильные океанские волнения, преодолевать громадные волны, не опрокидываясь, и легко выравниваться. Для дальних плаваний употреблялись большие сдвоенные лодки, вмещающие по нескольку сот человек. Суда строились из тесаных досок, скрепляемых веревками из растительного волокна.

Такие сдвоенные лодки, соединенные палубой с бортами, очень устойчивы. Паруса из циновок позволяли использовать попутный ветер. Управлялось судно рулевым веслом. У полинезийцев были жрецы-навигаторы, знавшие направление морских течений и ветров и хорошо ориентировавшиеся по звездах Полинезийцы выезжали флотилиями в десятки судов; лодки шли веером, так что встречавшиеся на пути острова попадали в поле зрения хотя бы одной из них. в плавание они брали запасы пищи в виде сушеной мякоти кокосовых орехов или печеного таро, а также живых свиней и кур.

В лодке, на песке, поддерживался огонь. Организованное таким образом путешествие могло продолжаться до месяца, и этого было достаточно, чтобы пересечь пространства между архипелагами Полинезии.

Полинезийские предания сохранили имена племенных групп и их вождей, высадившихся на том или ином острове. От них ведутся родословные Исчисляя каждое поколение приблизительно в 25 лети сопоставляя генеалогии населения различных частей Полинезии, можно установить, что первые плавания начались примерно в V в. н. э.

По преданиям, первые переселенцы обосновались на некоей острове Гаваики, где они достигли большого благоденствия По-видимому, этой легендарной второй родиной полинезийцев был остров Раиатеа (Гаваики) к северо-западу от Таити. Здесь в местности Опоа образовалась школа жрецов, разработавшая богословскую систему полинезийской религии. К VI в. Центральная Полинезия была заселена и стала действительно родиной новой полинезийской культуры.

Однако на вопрос, каким путем добрались мореплаватели до Таити, предания не дают ясных указаний. Этнографические и антропологические данные оставляют простор для гипотез. По гипотезе Те-Ранги-Хироа переселенцы прошли через Микронезию; только позже с архипелага Таити они будто бы совершали плавания на о-ва Самоа, Тонга и Фиджи и в Меланезию, откуда привезли полезные растения и домашних животных.

Советские ученые считают мало вероятным, чтобы переселенцы попали в Меланезию только после заселения Центральной Полинезии; мало вероятно и предположение, что Западная Полинезия была колонизована гораздо позже Центральной. Скорее всего, колонизация проходила не по одному пути, и во всяком случае предки полинезийцев прошли через Меланезию, откуда в взяли с собой полезные растения и животных.

Заселение Тонга и Фиджи происходило, вероятно, несколько позднее, между VI и VII вв., а колонизация Гавайского архипелага еще позже-между VIIи XIV вв. Восточная Полинезия заселялась между X ц XII вв. До Новой Зеландии полинезийские мореплаватели дошли между IX и XIV вв. Они встретили здесь немногочисленное негроидное население с примитивным общественным строем. Последнее было вытеснено или ассимилировано, о нем сохранилась память лишь в фольклоре.

Предание относит открытие Новой Зеландии полинезийцами к X в. и связывает его с именем рыболова Купе; он впервые увидел эти острова и, возвратившись на Гаваики, рассказал о них. В XII в. некий Той отплыл из Центральной Полинезия в поисках своего внука, которого отнесло течением. Дед с внуком оказались на Новой Зеландии и остались здесь жить, взяли себе жен из местного племени и положили начало смешанному потомству.

В XIV в. после межплеменных войн на Гаваики большая группа жителей этого острова на нескольких лодках отправилась по пути Купе с определенным намерением колонизовать южные острова. Они пристали в заливе Пленти (Изобилия).

Вожди поделили между собой землю на побережье, и пришельцы расселялись группами поодаль одна от другой. Предания рассказывают и о последующих поколениях предков, называют плена вождей и ученых жрецов и даже наименования лодок с указанием, где поселились их экипажи.

За десять веков полинезийцы не только заселили острова Тихого океана, но и испытали воздействие новых условий жизни. Они стали применять дерево, камень и кость вместо железа, забыли гончарство и ткачество. Однако это не было деградацией. Они выработали новые формы техники и хозяйства, более приспособленные к условиям океанийских островов.

Развивалось общественное разделение труда. Образовались наследственные касты знати - землевладельцев, военных вождей, жрецов, а на некоторых островах и каста царей; наследственным было также положение земледельцев и ремесленников. Рабы стояли вне общества, вне каст.

Касты расслаивались, внутри них происходило расщепление. Так у маори более внятные фамилии составляли группу вождей - «арики», младшие фамилии составляли средний слой - «рангатира».

Религия полинезийцев фантастически отобразила формирование классов и государства. Весь окружающий мир в представлении полинезийцев делился на две категории: моа (священный) и ноа (простой). Все относящееся к моа считается принадлежащим богам, царям, знати и жрецам и поэтому объявляется запретным для простых людей, то есть подлежащим табу.

Полинезийское слово табун буквально означает «особо отмеченный». Фактически это означало запрет определенных действий или употребления тех или иных предметов; нарушение табу влечет, по представлениям верующих, неминуемое наказание со стороны сверхъестественных сил. Так, на острове Нукухива было два вида табу - одно, налагаемое жрецом, а другое - царьком. И жрецы, и царьки использовали наложение табу в своих интересах, которые совпадали и с интересами племенной знати.

Культ служил целям устрашения рядовой массы и укрепления власти господствующей прослойки. По словам русского путешественника Ю. Ф. Лисянского, «в жертву приносят плоды, свиней и собак, из людей же убивают в честь своих богов одних только пленников или возмутителей спокойствия и противников правительства. Это жертвоприношение более относится к политике, нежели к вере».

Полинезийская религия являлась орудием классового угнетения и способствовала укреплению ранних форм государственности.

Полинезия – это созвездия сравнительно небольших и совсем маленьких островов среди безбрежного океана. Островов гористых, с реками и водопадами, и плоских коралловых атоллов с лагунами, где хорошо ловить рыбу и купаться. К Полинезии также относят два больших острова Новой Зеландии, расположенных далеко на юге. Географически Полинезию можно представить в виде гигантского треугольника с вершинами образованными Гавайями, Новой Зеландией и островом Пасхи. Внутри треугольника расположены острова Тонга, Самоа, Кука, Таити, Туамоту и Маркизовы острова. К западу от Полинезии прямоугольником протянулась Микронезия – еще 2000 маленьких и крошечных островов и атоллов, разбросанных в западной части Тихого Океана.

Полинезия и Микронезия расположены в тропиках, в зоне произрастания кокосовой пальмы, – символа Океании. Исключение составляет Новая Зеландия. Два главных острова Новой Зеландии, Северный и Южный, имеют умеренный климат и до прихода европейцев были покрыты густыми лесами с гигантскими соснами каури и огромными папоротниками. Северный остров знаменит вулканами и гейзерами, а Южный потрясающими по красоте фиордами и сказочными Южными Альпами. Именно там снимали «Властелина Колец».

6.2. Рождение мифа о Полинезии

Любовь европейцев к Полинезии – это любовь с первого взгляда. Причем, любовь чувственная. Мореплавателям XVIII в. требовалось полгода, чтобы из Европы достичь Полинезии. Цивилизация кончалась в порту Рио-де-Жанейро, дальше следовали пустынные берега Патагонии, Мыс Горн и долгий путь по Тихому океану. Потом, из тропического марева, как сказка, появляется остров с «горами, одетыми до самых вершин пышным лесом, и с великолепным водопадом, срывавшимся с крутого склона». Корабль приблизился к берегу, в воздухе стоит запах незнакомых цветов. От берега отчалила лодка со смуглыми полуголыми островитянами и островитянками. Они приветливо машут морякам. Лодка все ближе. Одна из девушек поднимается на палубу корабля. Вот, она стоит под обжигающими взглядами. … Но дадим слово рассказчику:

«… девушка беззаботно уронила одежду, покрывавшую ее, и открыла все свои прелести, те, что Венера показывала фригийскому пастуху, прелести имевшие, разумеется, неземные формы этой богини».

Так, 2 апреля 1768 г., состоялась встреча с полинезийцами Луи Антуана де Бугенвиля, руководителя кругосветной экспедиции, математика, мушкетера и писателя. Бугенвиль не был первым европейцем, увидевшим Таити; он провел на острове всего десять дней, но они вдохновили его на самые яркие страницы путевого журнала, ставшего европейским бестселлером. Бугенвиль пишет о Таити в восторженных тонах. Остров кажется ему земным раем:

«Я думал, что меня перенесли в сад Эдема; мы проходили по лужайкам, поросших прекрасными фруктовыми деревьями, и пересеченных ручейками, создающими постоянную приятную прохладу, но без всех неудобств повышенной влажности. Мы встречали компании мужчин и женщин, сидящих в тени фруктовых деревьев, … везде мы встречали гостеприимство, легкость, невинную радость, явный вид общего счастья».

Особо восхитили Бугенвиля островитяне. В них сочетались телесное совершенство, невинность души и гомеровская простота нравов:

«По приятности черт [женщины] не хуже большинства европейских женщин, а что касается красоты тела, у них все основания соревноваться с любой из них. … Я никогда не видел людей лучше сложенных и с членами более пропорциональными; нигде не найти лучше модели, чтобы рисовать Геркулеса или Марса. … Островитянин с великолепной фигурой, лежавший под деревом, пригласил нас сесть на траву. Мы приняли приглашение: затем он наклонился к нам и начал петь песню с нежной мелодией, несомненно, в духе Анакреона, под аккомпанемент флейты, которую индеец выдувал через нос: это была очаровательная сцена, стоящая карандаша Буше».

Записки Бугенвиля захватили воображение европейцев. Ведь тогда были популярны идеи о благородном дикаре, живущем по законам природы. На их роль выдвигали американских индейцев, но смущали пытки пленных и снимание скальпов. Бугенвиль нашел благородных дикарей в Полинезии. Что еще важнее, он нашел прекрасных и доступных дикарок. Так состоялся импринтинг мифа – запечатление образа, пусть ложного, но удивительно устойчивого.

Джон Вебер. Принцесса Поедооа, 19-летняя дочь вождя с острова Раиатеа. 1777. В XVIII в. художники изображали полинезийцев похожими на европейцев. Wikimedia Commons.

Позже, о полинезийцах писали мореплаватели – Кук, Крузенштерн, Коцебу, Лаперуз, и писатели – Мелвилл, Стивенсон, Пьер Лоти, Марк Твен, Джек Лондон, Сомерсет Моэм, даже художник Поль Гоген. Гоген еще их замечательно рисовал. Впечатления Бугенвиля о «людях до грехопадения» оказались сильно преувеличены. Полинезийцы были вполне грешные люди – вороватые, бесцеремонные, ленивые, нередко, коварные и жестокие и, на многих островах, каннибалы. Развеялись представления об их исключительной красоте. Подтвердилось одно – сексуальная раскрепощенность островитян. Впрочем, стараниями миссионеров, из полинезийцев сделали христиан, и языческая свобода нравов ушла или уходит в прошлое. Тем не менее, миф о чувственном рае на островах блаженства продолжает жить.

Внешний облик, происхождение

Какие же они, полинезийцы? Антропологически, полинезийцы занимают промежуточное положение между большими расами. У них, как у южных европеоидов и австралоидов, черные волнистые волосы, хотя встречаются прямые и изредка курчавые, как у папуасов. Борода растет средне, на теле волос мало. Цвет кожи желтовато-коричневый – темнее, чем у смуглых европейцев и сопоставим с пигментацией египтян, сикхов, индонезийцев. Широким, немного плоским лицом и высокими скулами полинезийцы напоминают монголоидов, но глаза не узкие и без эпикантуса. Нос широкий, как у меланезийцев и негров, но переносье высокое и спинка носа прямая, что придает лицу европеоидный облик. Губы толще, чем у европейцев, но тоньше, чем у меланезийцев.

Полинезийцы обычно высокого роста и мощного телосложения. Исследования 2009 г. показали, что средний рост мужчин на островах Самоа и Тонга – 180 см. У полинезийцев, живущих в США (в лучших условиях), средний рост мужчин 185,7 см – такой же, как у черногорцев, самых высоких людей Европы и, возможно, мира. При этом полинезийцы массивны. Пропорции тела у них не удлиненные, тропические, а напоминающие североазиатские народы. Они коренасты, с длинным туловищем и сравнительно короткими ногами. Полинезийцы склонны к полноте, особенно, в старшем возрасте. Среди них много больных диабетом 2-го типа, однако, содержание инсулина близко к норме, то есть, их диабет – следствие ожирения. В толстяков полинезийцы превратились в наши дни, благодаря переходу на привозные продукты. Весь XIX в. европейцы восхищались мощными, но не жирными, телами полинезийских атлетов.

Телосложение полинезийцев противоречит экологическим законам Бергмана и Аллена, согласно которым: 1. У теплокровных животных одного вида особи с крупными размерами тела встречаются в более холодных областях; 2. У теплокровных животных выступающие части тела короче, а тело массивнее, чем холоднее климат. В качестве объяснения предложена гипотеза о переохлаждении полинезийцев во время многомесячных морских плаваний. Постоянная влажность воздуха, брызги и волны, ветер, вызывают переохлаждение даже в тропиках. Полинезийцы путешествовали семьями, так что отбору подвергались все. В результате нарастала мышечная масса, обеспечивающая теплопродукцию, и менялись пропорции тела во избежание теплопотерь.

Самоанец на пальме. Его бедра покрыты старинной татуировкой неа, ныне популярной среди молодежи. Татуировку делают 9 дней кабаньим клыком, прикрепленным к барабанной палочке. 2012. Полинезийский культурный центр. Фото: Daniel Ramirez (Гонолулу, США). Wikimedia Commons.

Несколько слов о физическом типе микронезийцев. Восточные микронезийцы немного отличаются от полинезийцев. Как правило, они не высокого, а среднего роста и менее массивны. В зоне контакта с Меланезией заметна меланезийская примесь. В западной Микронезии население больше напоминает филиппинцев, чем полинезийцев.

Происхождение полинезийцев (и микронезийцев) до сих пор вызывает споры. Если отбросить фантастические идеи, что полинезийцы потомки египтян, шумеров, потерянного колена Израилева и даже жителей затонувшего континента Му, тихоокеанской Атлантиды, то есть все основания связывать их истоки с Юго-восточной Азией. Гипотеза Хейердала о приходе полинезийцев из Америки не подтверждается генетически. Полинезийцы и микронезийцы говорят на австронезийских языках, подобно народам Индонезии, Филиппин, Мадагаскара, аборигенам Тайваня и меланезийцам. В Полинезии насчитывают 30 близко родственных, нередко, взаимопонятных, языков; в Микронезии – около 40 языков и диалектов.

Данные о генетических связях полинезийцев и меланезийцев противоречивы. Анализ митохондриального ДНК (мтДНК), передаваемого по материнской линии, и ДНК Y-хромосомы (Y-ДНК), передаваемой по отцовской линии, показал, что полинезийцы и микронезийцы, как и меланезийцы, возникли в результате смешения восточных азиатов (монголоидов) с папуасами. Но у полинезийцев и микронезийцев преобладают азиатские предки, а у меланезийцев папуасские. Причем, в разных пропорциях по материнской и отцовской линиям. У полинезийцев 95 % мтДНК азиатского происхождения, но только 30 % Y-ДНК (у меланезийцев – 9 и 19 %). Значительный папуасский вклад по отцовской линии у полинезийцев объяснили матрилокальными браками, когда муж становится членом общины жены. В другой работе отрицается роль папуасов в происхождении полинезийцев. В обширном исследовании с использованием микросателлитных маркеров аутосомного ДНК было показано, что полинезийцы и микронезийцы имеют лишь незначительную папуасскую примесь и генетически близки аборигенам Тайваня и восточным азиатам. Меланезийцы же генетически являются папуасами с небольшой (до 5 %) полинезийской примесью.

В разделе о меланезийцах была упомянута археологическая культура Лапита, появившаяся в северо-западной Меланезии примерно 1 500 лет до н. э. Пришельцы, приплывшие с острова Тайвань, говорили на австронезийском языке (или языках). Существенно, что они не имели иммунитета к малярии, часто встречающейся в Новой Гвинее и Меланезии. За 500 лет лапитская культура распространилась на восточную Меланезию, и достигла свободных от малярии островов Фиджи и Тонга (1200 до н. э.) и Самоа (1000 до н. э.) – пограничных островов Полинезии. В ходе плаваний на восток переселенцы усовершенствовали технику судостроения и искусство мореплавания.

Именно тогда, видимо, и сложились собственно полинезийцы. В IV–III в. до н. э. они заселили Центральную Полинезию – Таити, острова Кука, Туамоту, Маркизовы острова. Остров Пасхи полинезийцы открыли и стали заселять в IV в. н. э., а Гавайи в V в. В Новой Зеландии полинезийцы появились в XI в. н. э. Параллельно шло заселение Микронезии. Наиболее рано, 2000–1000 до н. э., была освоена Западная Микронезия. Там поселились австронезийцы с Филиппинских и южнояпонских островов. Восточную Микронезию заселили в начале новой эры австронезийцы лапитской культуры, жившие в Меланезии. Позже туда было переселение полинезийцев с востока. Так состоялся великий подвиг в истории человечества – освоение островов Тихого Океана.

Культура

«Открывшие» Полинезию европейцы посчитали островитян дикарями, не обнаружив у них металлов и ткачества. Для одежды полинезийцы использовали волокна коры гибискуса и тапу – материю из спрессованного луба коры шелковицы бумажной. Нередко на тапу наносили узоры – росписью и штампом. Одежда состояла из набедренной повязки или юбки. Вожди носили плащи и шлемы из птичьих перьев и раковин. Маори Новой Зеландии не имели возможность делать тапу из коры тропических деревьев. Они освоили плетение материи и веревок из волокон новозеландского льна. Особенно красочны были плащи изо льна, украшенные перьями. В прохладную погоду маори носили плащи из собачьего меха.

Мужчины и женщины украшали себя цветами тиаре (таитянская гардения). Они и по сей день носят цветочные ожерелья, венки или цветок за ухом. Если за правым ухом, то вы одиноки и ищите знакомства, если за левым – вы заняты и просите не беспокоиться, если за обеими – вы в браке, но готовы к подвигам. Полинезийцы татуировали лицо и тело. Делали татуировку жрецы. По татуировке можно было определить статус человека. Покрывать узорами все тело имели право лишь вожди и их родственники. У женщин татуировка ограничивалась уголками губ, только на Маркизовых островах, где статус женщин был высок, они татуировали тело.

Жилые постройки тропической Полинезии и Микронезии однотипны – прямоугольные дома с двускатной крышей из жердей, травы и листьев, столбовой конструкции, обычно без стен. Вместо стен, когда становилось прохладно, использовали циновки. Иногда дома ставили на земляное возвышение или каменный фундамент. Последнее чаще встречалось в культовых сооружениях. Маори Новой Зеландии жили в обнесенных частоколом деревнях. Жилые дома были полуземлянки. Их строили из бревен, крыши покрывали корой и землей. Общественные здания строили над землей; их украшали великолепной резьбой и деревянными скульптурами.

В отличие от меланезийцев, полинезийцы и микронезийцы умели строить из камня. На острове Пасхи полинезийцы воздвигли огромные каменные статуи. В Микронезии найдены мегалиты и дороги, мощеные плитами. В лагуне микронезийского острова Понпей расположен Нан-Мадол, «микронезийская Венеция». Это целый город на воде. Там на искусственных островках выстроены каменные сооружения, относящиеся к XII–XIII вв. Сооружения являются захоронениями вождей. У микронезийцев острова Яп в ходу были деньги в виде каменных дисков, размером с мельничный жерновов. Их никто не трогал, они условно переходили из рук в руки.

Полинезийцы и микронезийцы славились мореходным искусством. Для плавания в океане использовали катамараны – однокорпусные лодки с балансиром или сдвоенные лодки. Для дальних плаваний лодки, точнее, ладьи в 20 м длиной, строили из отесанных досок, скрепленных тросами. Крупные лодки брали до ста человек. Нередко, для увеличения грузоподъемности, на поперечные брусья между лодками накладывали дощатый настил. Лодки шли под веслами и парусом. Скорость больших лодок по ветру составляла 11–18 км/час. По маневренности они не уступали европейским кораблям.

Полинезийцы ориентировались по звездам и морским течениям. Навигаторами были жрецы. Они знали расположение островов Полинезии. Когда Кук посетил Таити, навигатор нарисовал ему расположение архипелагов Центральной Полинезии. При посещении Тонга жрецы перечислили Куку названия 150 островов. Микронезийцы изготовляли настоящие навигационные карты. Они были секретны и зашифрованы. Для дальних плаваний полинезийцы отправляли флотилии, иногда, из десятков судов. Выстроившись полукругом, корабли шли на расстоянии видимости один от другого, увеличивая общую площадь обзора. Так переселялись семьи, рода, целые племена, вместе с домашними животными и растениями.

Религиозные воззрения

Полинезийцы жили в мире, сотворенном богами и героями, умершими и возродившимися в виде богов. По красочности полинезийская мифология стоит в одном ряду с мифами Древней Греции и Индии. Согласно полинезийским мифам, все началось из черного Ничто, которое после ряда превращений дало начало Безоблачному небу. Дитем Безоблачного неба было Яйцо, из которого произошел верховный бог Тангароа. Скучая в одиночестве, Тангароа из скорлупы Яйца сотворил мир, главных богов и людей. Богов много, и они различаются по рангам. Выше всех стоят главные боги: они помогали Тангароа сотворить мир. Затем идут вожди, ставшие богами после смерти. Нередко они дети союза богов и земных женщин, что часто случалось, пока мир был молод. Еще ниже находятся боги и богини, отвечающие за профессии – боги плотников, строителей лодок, изготовителей сетей и даже воров. Иногда за одну профессию отвечает десяток богов. На последнем месте находятся злые демоны, духи и приведения.

Полинезийцы верили в загробную жизнь. Духи умерших общаются с близкими им людьми. Тесная связь мира живых и мира умерших пронизывает всю культуру. Живые почитают предков, души покойников помогают живым. У каждой семьи мог быть семейный бог – один из почитаемых предков. Служение богам осуществляли жрецы, пользовавшиеся большим почетом. В полинезийской мифологии ярко выражено сексуальное начало. Подобно олимпийским богам, полинезийские боги втянуты в бесконечные любовные приключения друг с другом и с простыми смертными. Боги не только вступают в связь со смертными, но помогают людям совокупляться. Кроме богов плодородия, есть богиня Ховеа Лоло Фануа, непосредственно отвечающая за половой акт. Эротика полинезийских мифов нередко поражает фантазией. Таков гавайский миф о богине Пеле и насильнике Камапуа.

Богиня вулканов, прекрасная Пеле, странствовала в горах острова Гавайи, когда заметила, что к ней подкрадывается Камапуа, бог плодородия низшего ранга, известный похотливым нравом. В спокойном состоянии Камапуа имел вид красивого юноши, но стоило ему возбудиться, как он превращался в хряка. Сейчас он выглядел как человек-свинья и надвигался на Пеле. Богиня была не строгих нравов, любила ходить голой и соблазнять мужчин, но полухряк показался ей противным. Она отвергла его. Это еще больше распалило Камапуа, не терпевшего отказов. Дело шло к изнасилованию.

На счастье, о беде Пеле сразу узнала ее сестра Капо, богиня колдовства, известная опасным нравом. Капо была могущественной богиней, но даже ей не под силу было вмиг перенестись с одного острова на другой. Не теряя времени, она подняла юбку, схватила вагину, легко ее отделила и бросила в насильника. Отделяющаяся вагина была волшебным даром Капо. Со свистом вагина полетела в сторону Гавайев и со страшной силой ударила в морду человека-хряка. От удара Камапуа отлетел на 200 километров, на остров Оаху, где, прочертив членом борозду по скалам, бесславно приземлился на камнях. По другой версии, летающая вагина просто-напросто возбудила Камапуа и отвлекла его похоть от Пеле.

У микронезийцев, в отличие от полинезийцев, мифология не развита. Нет мифов о героях, возрождающихся в виде богов. Души мертвых уходят на остров мертвых, на небо, или под землю. Живых людей преследуют духи великанов-людоедов, очень сильные и глупые. Они живут в лесу и опустошают селения, заставляют людей их покинуть. Иногда рождается герой, побеждающий злых духов. Подобный сюжет известен и у меланезийцев. Популярны мифы о божественной девушке, вышедшей из моря или спустившейся с неба и оставшейся на земле, потому что мужчина спрятал ее крылья или хвост. Герой женится на ней, но девушка рано или поздно обретает свою силу и спасается бегством. Иногда мужу удается ее задержать.

6.4. Еда

Полинезийцы и микронезийцы занимались мотыжным земледелием. Они выращивали таро, ямс, батат, сахарный тростник, кокосовую пальму, хлебное дерево, банан. Кокосовая пальма попала на острова самостоятельно, большинство культурных растений полинезийцы взяли с собой из Юго-Восточной Азии; батат (сладкий картофель) они привезли из Америки. В свою очередь, полинезийцы завезли в Южную Америку кур. Полинезийцы были искусные земледельцы. При выращивании таро они применяли искусственное орошение. В Западной Микронезии выращивали рис, завезенный с Филиппин или Индонезии.

Мореплаватели, заселявшие Океанию, захватили с собой азиатских собак, свиней, кур и крыс. Всех их использовали в пищу. Но не везде эти животные прижились. На островах Кука не было свиней, на Маркизовых островах собак, в Новой Зеландии свиней и кур, на острове Пасхи прижились только куры (и крысы), а на Мангарева и Рапаити (Центральная Полинезия) вообще не было домашних животных. Из диких млекопитающих на островах Полинезии водились лишь плодоядные летучие мыши и завезенные человеком крысы и одичавшие свиньи.

Гораздо разнообразней был птичий мир. За птицами усердно охотились ради еды и красивых перьев. Важное место занимал сбор птичьих яиц. Надо сказать, что человек истребил в Океании многие виды птиц еще до появления европейцев, поставив небольшие острова на грань экологической катастрофы. Даже крупные острова страдали от хищнических инстинктов людей. В Новой Зеландии маори за несколько столетий истребили исполинских моа, похожих на страусов птиц, достигавших четырех метров в высоту. Лишившись добычи, вымер и огромный новозеландский орел, с размахом крыльев более трех метров.

Главным источником животного белка было море. Прибрежные воды изобилуют рыбой. Особенно много рыбы вблизи коралловых рифов и в лагунах. Здесь же гнездятся моллюски, ползают крабы и осьминоги, растут съедобные водоросли. При наличии навыков, голодным остаться трудно. А полинезийцы и микронезийцы были опытными рыбаками. Они ловили рыб сетями, иногда огромными, били острогами днем и, при свете факелов, ночью, ловили на лески с крючками, парализовали ядом, устраивали ловушки и даже держали рыб и креветок в прибрежных прудах. Пруды, куда рыба попадала при приливе, отделяли от моря решеткой с ячейками, что позволяло избавиться от молоди и отобрать крупных рыб. Островитяне ловили и пресноводную рыбу, особенно, в Новой Зеландии, где много рек и озер.

Морские продукты часто ели сырыми. Рыбу или креветки оставляли на ночь в смеси морской воды и лимонного сока или в кокосовом молоке, свежем и перебродившим. Сейчас эти блюда числятся в меню дорогих ресторанов. Основную часть пищи – корнеплоды, морских черепах, свиней, собак, крупных рыб, заворачивали в листья и томили или готовили на пару в земляных печах, иму . Летучих мышей, птиц и крыс запекали на раскаленных камнях. Кухня с печью всегда располагалась вне жилища. Полинезийцы и микронезийцы утратили гончарное искусство, но пищу иногда варили с помощью раскаленных камней в плотно сплетенных корзинах.

Островитяне умели консервировать продукты. Перед отправкой в морские походы они заготовляли впрок рыбу и овощи. Рыбу и осьминогов солили, затем отмачивали, чтобы остался слабый привкус соли, и провяливали. Бататы, другие корнеплоды, плоды хлебного дерева запекали и высушивали. Запекали и засушивали ломти пудинга из плодов хлебного дерева и кокосового крема (масла мякоти кокосового ореха). В повседневной жизни заквашивали в закрытых ямах, обложенных листьями, пюре из корнеплодов, бананов, плодов хлебного дерева, фруктов. По мере надобности, яму открывали, доставали забродившее месиво, смешивали с кокосовым молоком, обертывали листьями и запекали в виде пудинга.

Сходным образом готовят пои, закваску из клубней таро. Запеченные или сваренные клубни таро размалывают и перемешивают с водой до состояния однородной массы, которую хранят в сосудах, покрыв сверху слоем воды. Свежеприготовленный пои имеет нежный сладковатый вкус. Знатоки предпочитают заквашенный пои кисловатого вкуса, и едят его с засоленным лососем. Консистенцию пои определяют по числу пальцев, которыми его удобно донести до рта (один палец, два пальца и т. д.). Пои полезен для здоровья, особенно, для пищеварения. Он содержит витамины С, Е, В1, В6, калий, магний и железо. Его часто дают детям и пожилым людям. Пои имеет свойства пробиотика.

До прихода европейцев, пища полинезийцев и микронезийцев, состоявшая их высококачественных корнеплодов (батат, таро), рыбы и морепродуктов, плодов хлебного дерева, кокосовых орехов, фруктов и небольшого количества мяса, была хорошо сбалансирована и позволяла людям находиться в прекрасной физической форме. Распространенная тяга к мясу отражала запросы престижа, статуса, даже моды, или носила ритуальный характер и не была связана с неполноценностью питания.

Островитяне наслаждались вкусом любого мяса. Им очень нравились зажаренные на углях летучие мыши и крысы. Собак в гастрономическом плане ценили выше свиней. Собаки были азиатской породы и не умели лаять. Держали их для еды и ради меха. Но собак было немного – их чаще ели арики , благородные, и вожди. Женщины иногда выкармливали щенков грудью. На Таити, для улучшения вкуса мяса, собак кормили корнеплодами и овощами, на Гавайях – специальным «собачьим» пои .

На всех праздниках главным блюдом были запеченные в земляных печах свиньи. В повседневной жизни островитяне ели два раза в день в кругу родственников и без излишеств, но когда устраивались пиры, что случалось нередко, на них сходились люди из ближних и дальних селений. Тогда запекали десятки свиней, съедали огромное количество пищи и выпивали много кавы .

6.5. Каннибализм

Ранние полинезийцы и микронезийцы, как свидетельствует мифология, были людоедами. Следы каннибализма можно найти почти повсеместно, но на большинстве островов он исчез до прихода европейцев. В конце XVIII в. каннибализма не было на большинстве островов Центральной и Западной Полинезии и Микронезии. Вышел он из практики и на Гавайях, хотя есть подозрение, что гавайские вожди съели убитого в стычке капитана Кука, чтобы завладеть его силой, мана. С другой стороны, до середины XIX в. людоедами оставались маори Новой Зеландии, полинезийцы островов Маркизовых, Кука, Пасхи и микронезийцы островов Понпей (центральная Микронезия). На Мангареве людоедство процветало в XVII–XVIII вв., но прекратилось вслед за резким падением численности островитян.

Особенно славились жители Маркизовых островов. Их людоедские обычаи попали в литературу благодаря романам Германа Мелвилла «Тайпи» и «Моби Дик» и запискам Роберта Льюиса Стивенсона «В Южных морях», давшим начало известному термину «длинная свинья». О маркизцах Стивенсон пишет:

«У маркизцев людоедство переплелось с самой сути их жизни; длинная свинья была и разменным товаром, и святыней; она фигурировала, как плата художнику-татуировщику, служила знаком общественных событий и была поводом и приманкой пира».

В чем же причины различий в практике каннибализма? Ученые гуманитарии, в большинстве своем, отвергают значение среды, сводя причины каннибализма к особенностям культурного развития народов. Относительно роли культурных различий спорить не приходится, хотя между полинезийцами они не особенно велики, но не стоит отбрасывать демографию и экологию. Дело в том, что в Полинезии каннибализм совпадал с зонами относительной перенаселенности и экологических катастроф .

Примерами экологических катастроф являются острова Мангарева и Пасхи. Там люди полностью свели леса. Без деревьев резко упала продуктивность земледелия. Затем погибли домашние животные, и не из чего было делать лодки, чтобы ловить рыбу. Как следствие, пришел голод, начались войны, и расцвел каннибализм ради еды. Примером относительной перенаселенности могут служить Маркизовы острова. К приходу европейцев там жило около 100 тыс. человек (сейчас – 8 тыс.). Долины этих гористых островов были полностью заселены и обработаны. Новую, пригодную для земледелия землю можно было получить, лишь отняв у соседей. Начались бесконечные войны между племенами соседних долин, и процвела практика поедания убитых врагов из мести. Перенаселенность явилась также причиной войн, разрушивших в XVI в. микронезийское государство островов Понпей с центром в Нан-Мадоле. В наследство уцелевшим островитянам, кроме каменных храмов и гробниц, достался каннибализм.

Каннибализму маори содействовало уничтожение местных птиц (экологическая катастрофа) и борьба за плодородную землю (относительная перенаселенность). Переселившиеся из тропиков полинезийцы нашли в Новой Зеландии умеренный климат; там не плодоносят кокосовые пальмы и не растут хлебные деревья. На севере Северного острова, где теплее, пришельцам удавалось выращивать таро и ямс, но лучше всего рос батат – кумара. Из домашних животных прижилась лишь собака. Отсутствие свинины маори компенсировали усиленной охотой на птиц, в первую очередь, на огромных страусов моа. За 400 лет они истребили все пятнадцать видов моа и к XVII в. остались без мяса. Вдобавок, кумара давала хорошие урожаи лишь на определенных почвах Северного острова. Следствием явились постоянные войны за землю и каннибализм, как ритуальный – из мести , так и ради мяса.

Пример маори также свидетельствует, что духовная культура, а мифы маори, нередко сравнивают с мифами эллинов, знакомство с христианством, грамотность, не препятствуют каннибализму. В середине XIX в. маори использовали европейские приемы земледелия, разводили на продажу англичанам картофель, освоили грамотность. Еще до начала англомаорийских войн 1860-ых – 1870-ых гг. они создали независимую «Страну короля», ввели там общие законы и завели свой флаг. В начале войны маори позволили колонистам спокойно покинуть «Страну», не тронув ничего из оставленной собственности (совсем по-другому повели себя англичане). Тем не менее, в разгар войны нередки были случаи каннибализма. Особенно ужасал Тамаикоха, вождь нгаи-тама, – поедатель сердец англичан.

6.6. Семья и брак

Полинезийцы жили большими патриархальными семьями или семейными общинами. В родстве учитывали происхождение по линиям отца и матери. Все знали свои родословные. Этому учили с детства. Дети знатных заучивали на память и помнили по 20–30 поколений предков. Полинезийцы знали и дальних родственников. Даже сегодня маори может назвать до 200 родственников. В Восточной Полинезии (Маркизовы острова, Таити, Туамоту, острова Кука) и на Гавайях существовала гавайская система родства, когда отцами считаются все братья отца и матери, а матерями все сестры матери и отца. Дети этих отцов и матерей являются братьями и сестрами.

Брачные табу касались близких родственников по гавайской системе родства. Круг родственников, на которых распространялись брачные запреты, различался у полинезийцев с разных архипелагов. На одних островах запрещались браки между всеми родственниками, включая приемных детей, братьев и сестер. На других – браки детей братьев и детей сестер, но не детей брата с детьми сестры. Такой брак не только разрешался, но считался предпочтительным. Среди аристократов Гавайев и Таити близкородственные браки поощрялись, чтобы сохранить земли и чистоту крови.

Полинезийские общества делились на благородных – ариков, алиев, ариев (в зависимости от диалекта), и простых общинников – рангатира, раатира. Браки между благородными и простолюдинами запрещались. На Таити до внедрения христианства ребенка, родившегося от связи арика и раатира , убивали. На Гавайях существовала каста неприкасаемых. С ними нельзя было есть, спать рядом, даже тень неприкасаемого оскверняла благородных. У маори Новой Зеландии и островов Кука были рабы из военнопленных. Рабы не считались неприкасаемыми, но и не подходили для брака.

На Гавайях, Тонга, Таити и Самоа у благородных существовала сложная система рангов; из их среды выделились племенные вожди, пользующиеся большим почетом. Брак вождя с простой женщиной считался недопустимым. За такой брак вождя могли заставить отречься от престола. Гавайским королям (вождям) предписывалось жениться на родных сестрах (как в Древнем Египте). Ритуальным обоснованием было желание сохранить и приумножить ману (мистическую силу), присущую членам королевской семьи, чтобы не разбавлять ее чужой кровью, а, напротив, удвоить, соединив в потомстве ману отца и матери. Ребенок, получивший двойную ману , приравнивался к богам.

Мужчины у полинезийцев считались духовно выше женщин. Согласно полинезийским верованиям, люди обладают духовной силой, мана. На земле самая мощная мана у вождей. Она находится у них в голове и гениталиях. Мана присуща мужчинам, в чем их коренное отличие от женщин, кроме женщин королевских родов и жриц. Подавляющее большинство женщин не имеют маны. Зато они обладают магической силой во время менструации и способны заклясть мужчину. В реальной жизни мужчин и женщин различались не столь резко. Мужчины ловили рыбу, женщины занимались огородничеством, приготовляли одежду из тапы, делали маты. Все важные хозяйственные решения муж и жена принимали совместно.

Мужчины и женщины существовали раздельно. Они раздельно ели и отдельно спали. Маленькие дети играли вместе, но с пяти – шести лет мальчики и девочки ходили отдельными компаниями. Так продолжалось и у молодежи. В некоторых местах для неженатых юношей строили специальные дома, где они жили. Даже когда юноша и девушка были любовниками и имели общих детей, они не показывались вместе, а встречались и занимались сексом под покровом ночи или в укромных уголках острова. Социальная отстраненность сохранялась и у супругов. Их объединяли сексуальные и экономические интересы, но на людях муж проводил время в мужской компании, а жена – в женской.

Браки полинезийцы заключают сравнительно поздно – в 17–20 лет. Безбрачие считалось ненормальным. В случае развода или смерти супруга возможны повторные браки. Бракам предшествуют обряд инициация и период добрачных связей. В возрасте 12–13 лет мальчики проходят обряд инициации: им надрезают крайнюю плоть и учат, как вести себя с женщинами. Девушек после наступления менструаций тоже наставляют в технике секса. Добрачные половые связи продолжаются до 16–20 лет. Хотя у простых общинников родители заранее договаривались о браке детей, их нередко ставили перед фактом сложившегося союза, и оставалось лишь его одобрить. У аристократов все было много строже. Девушкам не разрешали заниматься свободной любовью, а родители сами подбирали детям женихов и невест. Учитывали родословную, личные качества и материальный достаток. Свадьбу организовывали семья и род жениха.

Господствовал патрилокальный брак, когда молодожены селятся в доме, где живут жених и его отец. Если дом маленький, то молодых размещали под кухонным навесом, а затем отец помогал сыну построить новый дом. Браки обычно моногамные, но среди вождей и аристократии было распространено многоженство. У простых общинников встречался брак мужчины с двумя сестрами или женщины с двумя братьями. На Маркизовых островах встречалась многомужество. Женщина, часто высокого ранга, могла иметь главного мужа и одного или несколько вспомогательных мужей, пекио. Пекио занимали подчиненное положение и помогали по хозяйству. Бывали, правда, случаи, когда пекио становился мужчина высокого ранга, которым овладела страсть к замужней красавице. Иногда, у мужа было несколько жен, а у них пекио .

У микронезийцев семейные и брачные отношения были разнообразны. В Восточной и Центральной Микронезии, они приближались к полинезийским, реже, к меланезийским, в Западной Микронезии – к филиппинским. Как у полинезийцев, основная единица общества большая семья. На большинстве островов род был материнский, на западных – отцовский. Население делилось на вождей, знатных и простых. Браку обычно предшествовала активная половая жизнь. Брак устраивали родители жениха и невесты. Преобладал матрилокальный брак – после свадьбы муж уходил жить в семью жены. В Западной Микронезии, на островах Палау и Яп, брак был патрилокальный – жена уходила жить к мужу. Как в Меланезии и Полинезии, у микронезийцев были мужские, а кое-где женские общественные дома, куда был воспрещен вход лицам противоположного пола. В Западной Микронезии существовали тайные мужские и женские союзы.

6.7. Сексуальные традиции

Сексуальная раскрепощенность полинезийцев, особенно, таитян, потрясла первых европейских путешественников. К таким путешественникам принадлежит Джеймс Кук, посетивший на корабле Индевер Таити в 1769 г. Кук не романтик подобно Бугенвилю; взгляд его трезв, но в оценках нет расизма. Со сдержанным юмором он описывает эпизод, последовавший за богослужением в лагере англичан на Таити (Кук называет таитян индейцами):

«Такова была наша заутреня; наши индейцы решили, что подобает провести вечерню совсем другого рода. Молодой человек, почти шести футов роста, совершил обряд Венеры с маленькой девочкой одиннадцати или двенадцати лет, прямо перед нашими людьми и множеством туземцев, без малейшего чувства, что он делает нечто неприличное или непристойное, но, как оказалось, в полном соответствии с нравами этих мест. Среди зрителей было несколько женщин высокого ранга, в частности, Обереа, которые, если сказать точно, помогали церемонии, давая девочке инструкции как ей действовать, в чем последняя, несмотря на юный возраст, по-видимому, совсем не нуждалась».

О других обычаях таитян Кук пишет эмоционально:

«Нельзя сказать, что среди этих людей целомудрие высоко ценилось. Можно понять, когда сестры и дочери предлагаются иностранцам в знак любезности или за вознаграждение и когда нарушение супружеской верности, даже жены, не приводит к наказанию, кроме нескольких суровых слов или, возможно, легких побоев, что мы наблюдали. Но размах распутной чувственности, до которой дошли эти люди, не известен ни одному народу, обычаи которого описаны со времен сотворения мира и по сей день; размах, не поддающийся воображению.

Весьма большое число знатных людей Отахеити [Таити] обоего пола, образовали общество, в котором любая женщина доступна любому мужчине, что обеспечивает беспрерывное разнообразие до тех пор, пока есть желание его искать. Разнообразие настолько частое, что один и тот же мужчина и одна та же женщина редко сожительствуют друг с другом больше двух-трех дней. Эти общества известны под именем ареои ; и их члены проводят встречи, на которых никто другой не может присутствовать; там мужчины развлекаются борьбой, а женщины … танцуют тимороди …, чтобы пробудить желания, которые, говорят, часто на месте и удовлетворяются. Однако это еще сравнительно безобидно. Если какой-нибудь женщине случится родить ребенка, … то бедного ребенка душат в момент рождения … Иногда, правда, случается, что страсть, побудившая женщину вступить в это общество, отступает, когда она становится матерью, … но даже в этом случае ей не разрешают пощадить жизнь младенца, если она не найдет мужчину, согласного признать свое отцовство. Если это сделано, убийство предотвращено, но оба, мужчина и женщина, после этого поступка считаются принадлежащими друг другу; их изгоняют из общества и лишают права требовать привилегии и удовольствия ареоев в будущем».

Кук увидел внешнюю сторону деятельности ареоев. Мистическое общество ареоев возникло на Таити и распространилось на Туамоту и Маркизовы острова. Члены общества, считавшие себя потомками бога Оро, обладали правом наложения табу. Ареоев почитали и боялись. В общество принимали только знатных мужчин и женщин. Женщины давали обет умерщвлять родившихся детей (хотя ребенка можно было спасти, потеряв статус ареои ). Существовало семь степеней посвящения, различавшихся татуировкой. Ареоям низших степеней было предоставлено ведение плясок и игр, с которыми они ездили от одного острова к другому, представляя эпизоды из жизни и любви богов. Именно они выделялись половой распущенностью. Ареои постоянно переезжали с места на место, проводя жизнь в празднествах и пиршествах. Жители были обязаны их содержать. Когда ареои уезжали, оставались опустошенные поля и сады.

Происхождение ареоев связывают с легендой о страсти бога Оро к земной девушке. Оро, спустившись с неба по радуге, влюбился в девушку Вайраумати. Сын, родившийся у них, положил начало ареоям. Поль Гоген нарисовал на тему мифа картины «Ее зовут Вайраумати» и «Семя ареои», изобразив в виде Вайраумати свою любовницу Техуру. Считают, что союз ареоев имеет истоки в тайных обществах меланезийцев, с которыми предки полинезийцев находились в контакте. Сходные легенды и общества существовали у микронезийцев.

Поль Гоген. Вайраумати, подруга бога Оро. Поль Гоген, Таити, 1897. Wikimedia Commons.

По словам путешественников и миссионеров, на всех островах любимым досугом полинезийцев был секс. Полинезийцы ценили все, что обеспечивает его приятность. Они купались в источниках и ручьях три раза в день, полоскали водой рот и руки до и после еды, смазывали волосы и натирали тело манои – кокосовым маслом, настоянном на лепестках цветов. Цветы были везде – в волосах, в виде венков и гирлянд на шее. Все мужчины и женщины удаляли волосы подмышек. Бороды частично выщипывали и содержали в порядке. Прически были самые разнообразные; мужчины уделяли им внимание не меньше, чем женщины. Волосы на голове нередко обесцвечивали или окрашивали в красный цвет. Ценилась светлая кожа и знатные женщины «отбеливали» ее в закрытых помещениях.

И сейчас полинезийцы носят цветы; даже во время танцев. Wikimedia Commons.

Мужчины нередко удлиняли половой член. Еще в 1930-е годы на Самоа член растягивали, поместив в «напальчник» из сплетенных волокон растений. К «напальчнику» подвешивали груз. Со временем член удлинялся на несколько сантиметров. В старину на острове Мангаи (Полинезия) девочкам увеличивали клитор: матери массировали и сосали его. На острове Понпей (Микронезия) у девочкам, еще не достигшим половой зрелости, увеличивали клитор и малые половых губы, предоставляя их для вытягивания и сосания старым импотентным мужчинам. Иногда для этой же цели использовали укусы муравьев.

Сексуальная жизнь полинезийцев детально изучил в 1950-е гг. Доналд Маршалл на Мангаи. Это крошечный, шириной всего 8 км, остров архипелага Кука, расположен в самом центре Полинезии. Благодаря счастливому стечению обстоятельств, жители Мангаи сохранили свою культуру. Правда, они больше не ведут войн и не практикуют групповое совокупление воинов и их жен на земле языческих капищ. Теперь, мангайцы христиане, но стиль жизни, существовавший до прихода европейцев, остался почти нетронутым, и мало что изменилось в сексуальных традициях.

Тема секса занимает заметное место в общении островитян – в виде намеков, шуток, сплетен. Лидер общины должен иметь громкий голос и «хорошее чувство юмора», то есть, большой запас похабных поговорок и историй. Без «юмора» ни одно общее дело не делается. Как все полинезийцы, мангайцы возбуждаются на половые органы и соседние части тела. Мужчины равнодушны к женской груди, но сразу реагируют на вращение женских бедер во время танца, голое тело и, особенно, вид бугорка Венеры. Мангайцы превосходно знают анатомию мужских и женских гениталий и имеют много названий для их частей, например, пять синонимов для клитора и, еще несколько наименований клитора разной формы.

В детстве мангайцы играют в секс, но тайно. На людях, мальчики и девочки находятся в разных компаниях. Как мальчики, так и девочки, занимаются мастурбацией. Родители их останавливают, но не наказывают. В возрасте 11–13 лет мальчикам надрезают спереди крайнюю плоть. В течение двух недель мальчик выздоравливает и получает наставления от мастера, проводившего операцию. Наставник учит, как делать куннилингус, сосать груди, придти к оргазму вместе с партнершей. Затем наставник отводит мальчика к опытной женщине для практического урока. Нередко, как в стародавние времена, женщина идет с мальчиком к морю, где они занимаются сексом под шум волн. Одновременно девочки, у которых начались менструации, получают наставления от знающих женщин, обучающих их умению получить оргазм. Теперь молодые люди готовы к сексу, и начинают с энтузиазмом им заниматься.

Подготовка к половому акту технически совершенна, но кратка. На объятья и нежности время не тратится. Юноша старается как можно быстрее возбудить девушку с помощью куннилингуса и сосания сосков. Мужчину, «тратящего время женщины», зовут «мягкий член». Обычно, минут через пять, мужчина входит в женщину. При первой близости девушка оценивает пыл нового любовника, иногда подвергая его испытаниям. Например, несколько дней не подмывшись, заставляет любовника делать куннилингус, или совершать половой акт, не касаясь ее тела, кроме половых органов. Ну и, конечно, главное – достичь взаимный оргазм.

После первого акта, партнеры, если молодые, начинают готовиться ко второму заходу. Тут на подготовку требуется больше времени, и юноша трудится в поте лица. Но опять же, главным остается качество секса и оргазм партнеров. От взаимного удовлетворения зависят дальнейшие отношения – станут ли партнеры любовниками или расстанутся. У мангайцев, как у всех полинезийцев, половой акт не венец привязанности, тем более, чувств, а предпосылка, из которой привязанность может развиться.

Позиции при сексе у мангайцев ординарны. Чаще всего мужчина находится сверху, в «позе миссионера». Но сверху может быть и женщина. Нередко женщина стоит, наклонившись, а мужчина располагается сзади, или любовники лежат на боку – женщина спереди, мужчина сзади. Реже оба лежат на боку лицом к лицу. Иногда женщина лежит на животе, а на ней мужчина. Партнеры занимаются сексом и стоя. Мангайцы любят оральный секс – раздельный или взаимный, в позиции 69. Анальным сексом и взаимной мастурбацией занимаются во время менструации, которая считается для мужчин опасной. Мангайцы предпочитают хорошо увлажненное влагалище и, если смазки недостаточно, используют слюну или жвачку из растений. Во время полового акта женщина старается быть активной – «чтобы двигались все части тела». Именно поэтому мангайцы не любят секс с европейскими женщинами. Кроме того они находят белых женщин менее чистоплотными, чем полинезиек.

Юноши и девушки часто меняют партнеров. Считают, что если слишком долго иметь секс с одним любовником, то можно забеременеть. Между 13 и 20 годами, девушки имеют, самое малое, 3–4 любовника; часто, намного больше. Юноши – не меньше 10 любовниц. Половые гиганты, с татуировкой члена на бедре или вагины на собственном члене, имеют по 60–70 любовниц. Юноши объединяются в группы, где оценивают сексуальные качества своих девушек, меняются любовницами и обсуждают лучшие пути, как проникнуть ночью в дом, где живет девушка, с которой намечено там же совокупиться – практика, известная под именем моторо .

Задача юноши с наступлением темноты дождаться, когда в доме стихнет шум, и все заснут, потом осторожно открыть дверь и, не скрипнув, проползти к ложу любимой. Задача не простая. В мангайском доме все спят на матах в одной большой комнате – с одной стороны, отец с сыновьями, с другой – мать с дочерями. Не всегда приход соблазнителя приветствуется: девушка может закричать и позвать отца – тогда не обойтись без побоев. Поэтому, не особо уверенный в себе юноша заранее добивается расположения девушки. Кто понаглее, идет напропалую – уговаривает девушку на месте (не без риска разбудить семью) или, закрыв ей рот ладонью, сразу приступает к делу. Мангайцы верят, что если юноша проник в девушку, «у нее нет голоса кричать». В большинстве случаев, приключение завершается успешно, и юноша до наступления утра покидает дом. Сходные ночные походы существуют на Самоа, Роротонга и Таити. Это часть общеполинезийской культуры.

Не следует думать, что родители всегда крепко спят или глухи. Обычно они прекрасно осведомлены, что происходит во тьме на мате, откуда слышны смешки, шорохи и стоны. Но ведь дочке надо находить мужа, а моторо – неизбежный этап, ведущий к замужеству. В конечном счете, девушки выходят замуж, а юноши женятся. Начинается супружеская жизнь, то есть, половая жизнь вдвоем. Супружеские пары имеют секс регулярно, хотя с возрастом частота половых актов снижается. В 18 лет мангайцы имеют 3 оргазма в ночь, 7 дней в неделю; в 28 лет – 2 оргазма в ночь, 5–6 дней в неделю; в 38 лет – 1 оргазм, 3–4 дня в неделю; в 48 лет – 1 оргазм, 2–3 дня в неделю. Сходные оценки получены и в Центральной Полинезии.

Мангайцы любят секс во время беременности. Тогда женские органы становятся «влажнее, мягче, жирнее и больше». С беременными женами мужья практикуют секс сзади и занимаются им почти до родов. Распространено мнение, что секс во время беременности облегчает путь ребенку. Супружеская неверность у мангайцев бывает двух видов. Замужние женщины время от времени сближаются с мужчинами, с которыми они впервые познали радости секса, либо измены вызваны длительным отсутствием супруга или супруги. Этот вид измены связан с убеждением полинезийцев, что нормальный человек должен иметь регулярную половую жизнь. Мангайцам не чужда супружеская ревность: известны случаи самоубийств, когда обманутый муж или жена влезали на пальму и бросались вниз. Иногда ревнующие жены, чтобы отомстить мужу, перестают кормить детей и доводят их до смерти.

Несмотря на доступность незамужних девушек, на Мангаи нередки изнасилования. В старые времена воины имели право насиловать женщин простых общинников. В наши дни преобладает молодежный секс, когда группа из 2-х – 12-и парней насилует приглянувшуюся девушку. Мангайцы не считают изнасилование большим преступлением: наказание меньше, чем за кражу свиньи. Им неясна степень самого насилия – ведь есть девушки, которые совсем не против, чтобы их изнасиловали. К тому же, по традиции, насилие можно остановить, если уставшая девушка положит свои волосы себе в рот.

В пожилом возрасте среди мангайцев много импотентов. Как говорил старый мангаец: «есть шесть труб с жидкостью для мужчин, когда трубы опустошаются из-за перерасхода, наступает состояние тира ». Тира на полинезийском означает мачту корабля, но мачта синоним полового члена. Мужчина начинает со стадии тираора, «живой член», когда у него ненасытное желание женщин и возможности их удовлетворить. Затем наступает этап тирамое, «спящий член», когда невозможно достичь эрекции. Третья стадия – тирамате, «мертвый член», когда нет ни эрекции, ни эякуляции. Наконец, четвертая стадия тиран аро, «спрятанный член», когда член втягивается внутрь тела. Импотенция встречается и у молодых мужчин. Ее лечат окуриванием дымом целебных трав и воздержанием, хотя без большого успеха. Маршалл заключает, что молодые мангайцы занимаются сексом значительно чаще европейцев, зато в пожилом возрасте наступает расплата в виде частой импотенции.

Маршалл наблюдал случаи трансвестизма среди мангайцев, когда юноши и мужчины (нередко с обликом гермафродитов) одеваются как женщины и выполняют женскую работу. Он не обнаружил среди них гомосексуалистов. Не так обстоят дела в остальной Полинезии. Трансвеститы гомосексуалисты общеизвестны: гавайцы, таитяне и маркизцы называют их маху, самоанцы – фуафафине, тонганцы – фукалейти. Они вступали и вступают в половые связи с мужчинами. В XVIII в. таитянские вожди брали маху в жены. Современные маху продолжают одеваться в женские одежды и выполнять женские работы. С мужчинами они занимаются оральным сексом. Известен гомосексуализм, не связанный с трансвестизмом. Гавайские и таитянские аристократы держали при себе мальчиков для секса. Мужской и женский гомосексуализм не редкость у маори, подростков на Самоа и Маркизовых островах, и у микронезийцев Маршалловых островов.

6.8. Полинезийцы и микронезийцы сегодня

Любовь европейцев оказалась губительна для полинезийцев. Слишком тесные контакты привели к массовым болезням и гибели иммунологически не защищенных островитян. Вымерло 90 % гавайцев и жителей Маркизовых островов, уменьшилась численность таитян и маори. Кроме любви, были пушки. На Марианских островах испанцы истребили 90 % микронезийцев чаморро; современные чаморро имеют лишь долю крови коренных жителей. В Новой Зеландии с 1843 по 1872 г. шли кровопролитные англо-маорийские войны. Уцелевшие полинезийцы и микронезийцы попали в руки миссионеров, приложивших все старания лишить их уникальной культуры. Туземцы в условиях тропиков должны быть полностью одеты, им запретили народные танцы и, тем более, внебрачный секс.

Вторая половина ХХ в. принесла новые несчастья островитянам. На сей раз, в виде привозной пищи. Дешевые и жирные мясные консервы, не менее жирные полуфабрикаты из отходов, обжаренные в маргарине чипсы, Биг-Маки, сласти, наконец, кола и пиво, ударили по организму людей, столетиями живших на сбалансированной овощной и рыбной диете. Вредная еда, в сочетании с утратой физических усилий при занятиях земледелием и рыболовством, привели к массовому ожирению полинезийцев и, в меньшей мере, микронезийцев. Как следствие, диабет второго типа приобрел характер эпидемии. У маори вероятность смерти от диабета в 6 раз выше, чем у белых, среди мужчин и в 10 раз среди женщин. Сходная ситуация у других полинезийцев. Высказывают опасения, что, если не принять срочные меры, то полинезийцы, аборигены Австралии и индейцы США и Канады вымрут от диабета к концу XXI в.

Реакции на статью

Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!

Показы: 1 Охват: 0 Прочтений: 0